Фукуда, Хэйхатиро (1892-1974)
Имя X. Фукуда известно в нашей стране, пожалуй, больше, нежели имена других современных японских художников. На протяжении ряда лет художник был связан с Советским Союзом прочными узами, и множество его произведений хранилось в отечественных собраниях. Хотя далеко не всегда они были доступны для широкой публики, все же после передачи их правительством СССР народу Японии советские фонды японского искусства стали ощутимо беднее.
Между тем Фукуда не принадлежал к числу художников, которые преимущественно известны вдали от родины — как, например, японец Леонард Фудзита, видный представитель парижской школы, проведший практически всю жизнь в этой столице художников всего мира. Фукуда был любим и признан в самой Японии — он один из немногих художников, удостоенных высокой награды — ордена Культуры. Достаточно рано Фукуда выделился на фоне художественной жизни довоенной Японии, а впоследствии, в зрелые годы, занял одно из первых мест в современной японской живописи традиционного направления — "нихонга".
"Нихонга" буквально означает "японская живопись", и этим названием она противопоставляется живописи в западном стиле, проникшей в Японию в конце прошлого века, — "ёга". Однако мастера традиционной ориентации подходят к классическому наследию широко и непредвзято, интерпретируя его весьма разнообразно. Для Фукуды характерны яркие цветовые разработки и подчеркнуто декоративно трактованные композиции. Его иногда доходящие до плакатной яркости и броскости картины с крупными немногочисленными предметами на гладком нейтральном фоне крайне отличаются от привычных представлений о сдержанной суровости и монохромности японской живописи. И действительно — Фукуда в основном ориентировался не на традиции философского пейзажа тушью, связанного с идеями дзэн-буддизма, а исходил из более яркого, декоративного и праздничного вида японского искусства, известного под названием "яматоэ", то есть "исконно японская живопись".
Тяготение к глубинным национальным истокам было характерно для Фукуды в не меньшей степени, чем для его сотоварищей из художественных кругов города Киото — таких как Мураками Кагаку (чье имя иногда читается как Мураками Ханатакэ) или Оно Тиккё. Эти художники по-разному использовали классическое наследие, но были едины в формировании в старой столице Японии современной традиции интеллектуальной классицизирующей живописи. Недаром творчество Фукуды, как и упомянутых мастеров, японские искусствоведы определяют при помощи слова "синкотэнсюги", что означает "неоклассицизм". Подобная ориентация отличала в начале века и в предвоенные годы старинный аристократический Киото от более быстро и круто шедшего навстречу Западу Токио.
Хотя значительная часть творческой жизни художника была связана с Киото, он не был уроженцем этого города. Родился он в семействе среднего достатка в префектуре Оита, но уже в подростковом возрасте Фукуда переехал в Киото, где поступил в художественную школу, а впоследствии — в Киотоское художественное училище, которое успешно закончил в 1918 году. В следующем году молодой художник вступил в одно из ведущих объединений живописцев Киото — "Бунтэн". Собственно, ведущим это объединение стало уже позже, и случилось это во многом благодаря участию в выставочной деятельности самого Фукуды. Уже на первой выставке в 1919 году его композиция "Юки" ("Снег") вызвала восторженные отклики публики и критики. Эта картина была выдержана в изысканной серебристой гамме с неуловимыми переходами тональных оттенков. Для последующих композиций более характерны стали сочетания контрастных красок, тонко гармонирующих благодаря точно выверенному распределению колористических планов на плоскости. Так, в большой (164х288 см) двухстворчатой ширме "Пионы" (1924) множество пышных цветов образуют два огромных ярких пятна — красное и белое, с многочисленными тональными переходами между ними. Тщательная выписанность и кропотливая светотеневая моделировка выказывают знакомство Фукуды с европейской техникой живописи, но несколько противоречат масштабности композиции. Впоследствии манера художника изменилась в сторону монументализации образа, отказа от чрезмерной детализации и мелочной выписанности.
Примером такового подхода может служить его композиция "Осенние краски" (1943), в которой основное место занимает огромная ветка с крупными разноцветными листьями, помещенная на нейтральном голубовато-сером фоне. Каждый из немногочисленных листьев написан широкой свободной кистью и резко отличается по цвету от соседних. Эта плакатного свойства плоскостная декоративность несколько напоминает детский рисунок или живопись "наивного художника" — примитивиста. Выполненная в разгар войны на Тихом океане, эта картина была одним из немногих японских произведений, не затронутых националистической пропагандой или духом военной тревоги. Напротив, разноцветные листья на одной ветке — красные, синие, зеленые — могут восприниматься как своего рода "дети разных народов", что является вполне четким исповеданием гуманистических убеждений художника.
Война приостановила, но не уничтожила окончательно художественную жизнь Киото, в тридцатые годы достаточно развитую. Помимо участия в выставочных объединениях "Бунтэн", "Тэйтэн" и "Нитэн" Фукуда в 1930 году организовал собственную группу, объединявшую шесть художников-единомышленников. Группе было дано название "Рокутёкай", или "Общество шести приливов". Иероглиф "тё" кроме основного значения "прилив" может означать еще и "нечто высшее", "апогей", поэтому глубинный смысл такого горделивого названия и, соответственно, высокой самооценки Хэйхатиро Фукуды и его сотоварищей очевиден. Сразу после войны место, занимаемое художником в японской художественной жизни, было подтверждено официально — в 1947 году Фукуда был избран в члены Императорской Академии художеств.
Творчество Фукуды не отличалось большим жанровым и тематическим разнообразием. Ему было свойственно скорее бесконечное варьирование немногочисленных сквозных мотивов, которые он воспроизводил десятки раз с различными декоративными акцентами. Например, это могли быть композиции с изображением бамбука или воды. Так, в картине "Форели" (1935) изображены резвящиеся в бурной воде многочисленные рыбы, чьи извивающиеся тела ритмически перекликаются с декоративно трактованными волнами и вихревыми струями. Точный изящный рисунок Фукуды создает настроение единства обитателей водной стихии с окружающей их средой — на зримом, пластически выраженном уровне проглядывает для внимательного зрителя общий принцип японского отношения к жизни: "подобное в подобном", "подвижно-переменчивое в бесконечно струящемся" и т. п.
В жизнерадостных по цвету и приподнятой декоративности композициях Фукуды (что делает их весьма современными и несколько, казалось бы, простоватыми) наличествует тем не менее глубинное специфически японское мироощущение бренности и нестабильности природно-человеческого бытия. В средние века под знаком этой бренности и переменчивой текучести развивалась вся японская культура, что в искусстве живописи нашло отражение в жанре "укиёэ" — буквально "картины бренно-текучего мира". Фукуда, отказавшись от внешнего — на уровне сюжета или мифологического мотива — следования традиции, остался верен ей на внутреннем, формально-пластически выраженном уровне. Так, в двухстворчатой ширме "Садзанами" ("Зыбь", или "Рябь") он благодаря тонко, можно сказать, музыкально рассчитанной гармонии коротких изогнутых штрихов, с разной интенсивностью группирующихся в пространстве картины, достигает впечатления нескончаемого ритмического движения — вечного дыхания жизни, в которой на каждый прилив по отливу и за рябью временных треволнений остается неизменность существования мира и этической позиции человека.