Сверчков, Николай Егорович (1817-1898)
Есть "большая" история искусства, ясная в своих движениях. Ее изучают, захватывая все большее количество имен в уже известную орбиту, располагая новооткрытых художников по силовым линиям и направлениям, отчасти уже размеченным. Но есть и жанровая периферия — творчество разного рода флористов, маринистов, анималистов: мастеров "узкого профиля". Этот пласт культуры не слишком заметен в текущем процессе и легче других подвержен забвению.
Имя Николая Егоровича Сверчкова, чьей "узкой специальностью" было изображение лошадей и охотничьих сцен, сегодня забыто. Между тем при жизни он был знаменит, он не знал недостатка в заказах и даже удостоился ордена
Почетного Легиона, показав свои работы на Всемирной выставке в Париже (1863). В общей мозаической картине культуры 1840-50-х годов творчество такого рода не казалось чем-то несвоевременным — когда же к 1860-70-м русская живопись выстроилась в линию, а отчасти поляризовалась в устремлениях, сверчковские полотна приобрели отдельный статус. Статус искусства непроблемного, "бокового", которому в будущем уготовано место не в художественной галерее, а скорее в музее коневодства. Так и случилось.
Страстью к лошадям будущий художник "заболел" еще в детстве — его отец служил по ведомству придворных конюшен. Не случайно, определившись к началу 1840-х годов в своем художественном призвании (тому предшествовала семилетняя служба при Министерстве внутренних дел), Сверчков начинает не с поступления в Академию художеств — ее курс он проштудирует вольнослушателем, — ас работы на конных заводах, Хреновском и Чесменском. Известные коннозаводчики П.Зубов, К.Толь и другие заказывают ему портреты своих знаменитых питомцев — преимущественно орловских рысаков. Это действительно портреты: каурые, саврасые, мухортые лошади отличаются не только статью, но и нравом. Художник совершенствуется в работе с натуры и окончательно утверждается в натурных предпочтениях.
Но для того чтобы достойно выглядеть на академических выставках, изображения лошадей должны обрасти жанровой плотью. Натурный этюд, обогатившись композиционным построением, превращается в картину. В 1852 году Сверчков получает звание академика за полотно " Помещичья тройка, пересекающая на всем скаку цепь обоза, тянущегося по большой дороге". В 1855-м становится профессором — за работу с еще более пространной надписью: "Грузный экипаж с пассажирами тянется в летний знойный день по тяжелой песчаной дороге измученными шестью почтовыми лошадьми". Названия-описания полностью исчерпывают смысл картин. Но безусловно мастерство композиций, уверенное владение рисунком и перспективой — не говоря уже о доскональном знании того предмета, вокруг которого организуется нехитрый и статичный сюжет.
И в дальнейшем замечательное чувство "своей" натуры в различных ракурсах и состояниях позволяет Сверчкову, слегка лишь камуфлируя исходный повод к творчеству, работать в любом живописном жанре: в портрете ("А.Орлов-Чесменский в санках на Барсе", "П.Чихачев верхом в турецком костюме", конные портреты Александра II, Александра III со свитой, генерала Скобелева), в пейзаже ("Туманное утро при восходе солнца с охотничьей сценой", "Путники, застигнутые вьюгой", "Езда гуськом в лесу", "Помещик в дороге", "Охота с двумя собаками"), в бытовом жанре ("Праздник Флора и Лавра в селе", "Конная ярмарка", "Масленица в деревне", "Отъезд помещицы из деревни в город") и даже в исторической картине ("Выезд царя Алексея Михайловича на смотр войск в 1664 году", "Поезд Ивана Грозного на богомолье", "Бой с медведем при Иване Грозном", "Переход гвардии через Балканы"). Вставшие на дыбы и остановленные на полном скаку лошади — готовый сюжет для "исторического" полотна "Подвиг городового Тяпкина 8 ноября 1868 года", созданного по свежим следам события. Тот же мотив используется в нескольких вариантах "Конной ярмарки", в "Празднике Флора и Лавра в селе" (1888), — а испуганные дети почти "перекочевали" в последнюю картину из "Встречи детей с волком". Сверчков запаслив в композиционных ходах; сюжетная иконография его весьма устойчива. "Охота на медведя" (1885), изменившись в реалиях, превращается в "Бой с медведем при царе Иване Грозном", а детали сцены "Царь Алексей Михайлович с боярами на соколиной охоте около Москвы" (1874) повторяются потом в более современных охотничьих жанрах. Варьируется мотив "струнки волка" (от глагола "приструнить"), изображение всадников в пейзаже (одну из таких картин — "Возвращение с медвежьей охоты" — купил на Парижской выставке Наполеон III). Подчас название работы имеет косвенное отношение к ее содержанию: так, полотно "Жители Москвы погоревшему Симбирску" (1864) изображает мчащийся по равнине экипаж с веселыми седоками — этикетка в данном случае указывает на тот факт, что средства от продажи картины пошли на помощь погорельцам. Такие экипажи — парные, одиночные, "тройки" — у Сверчкова многочисленны; по ним можно изучить устройство упряжи и понять особенности правильного рысистого аллюра.
Ощутима склонность художника к камерности, тяготение к малой форме. Многолюдные его "Ярмарки" и "Праздники" трудно отнести к удачам: действие их распадается на ряд не связанных между собой статичных эпизодов. Аморфна, лишена лиц и характеров толпа в "Отъезде помещицы из деревни в город" (1881); в отсутствие сюжетного стержня картина превращается в фон для бесцельно бродящих по ее пространству лошадей и собак. Зато много истинной поэзии в зимних пейзажах ("Доезжачий зимой", "Тройка зимой", "Метель", "Путники, застигнутые вьюгой") — в изображении снежного марева, превращающего опушку леса в бескрайнюю пустыню, которую с трудом преодолевают люди и животные.
А в небольших "охотах" присутствует то же обаяние утраченного жизненного уклада, что ощущается при чтении охотничьих сцен в романах и рассказах русских классиков. Живописны эти вещи вполне на уровне ландшафтных достижений искусства второй половины 19 века — ив сдержанном колорите, и в робких попытках пленэрного подхода, при том что исполнялись они в мастерской по этюдам и натурным воспоминаниям.
Судьба сверчковского наследия сложилась специфически — и сама специфика его творчества тому "виной". Владелец Прилепского конного завода Я.И.Бутович (1881 -1938) всю свою жизнь собирал коллекцию произведений искусства, так или иначе относящихся к "лошадиной теме". Сверчков был любимым художником Бутовича, его картины и немногочисленные скульптуры составляли основу собрания. В 1927 году после закрытия конного завода уникальная коллекция была перевезена в московский научно-художественный музей коневодства, впоследствии поступивший в ведение Сельскохозяйственной академии имени К.А.Тимирязева. Здесь и экспонируются сейчас работы Сверчкова. Посетители такого музея вряд ли приходят в его залы "за искусством". Между тем именно достоинства "искусства" в работах забытого художника скромны, но неоспоримы.