Шиллинговский, Павел Александрович (1881-1942)
П.А.Шиллинговский родился в Кишиневе 27 января 1881 года. Величественная природа Бессарабии с ранних лет покорила будущего художника, определила его пристрастия. Каменистые пейзажи, сложная жизнь неба над пустынными склонами с поражающей определенностью воссозданы уже в первых зрелых работах мастера. К этим впечатлениям он будет возвращаться как к источнику вдохновения в течение всей жизни. Атмосфера, царившая в доме отца — художника-декоратора, наполненная любовью к искусству, не могла не сказаться на выборе, сделанном Шиллинговским в возрасте 12 лет. В 1893-94 годах он посещает кишиневскую рисовальную школу, основанную его старшим братом. Чуть позже поступает на живописное отделение художественного училища Одесского общества изящных искусств, где его преподавателями были К.К.Костанди и Г.А.Ладыженский, и, наконец, в 1911 году — в петербургскую Академию художеств.
Несколько раз он вынужден прерывать обучение, и лишь в 1911 году при окончании мастерской Д.Н.Кардовского за картину "Бессарабия. Гадание" получил звание художника.
П.А.Шиллинговский далеко не сразу обратился в своих художественных поисках к языку графики, но еще в мастерской Кардовского, где творения старых мастеров изучались по гравюрам, его поразил строгий, отточенный стиль гравюр и рисунков Дюрера и Гольбейнй, которым он стремился подражать.
Решающим шагом стало посещение художником в том же 1911 году мастерской профессора Матэ. Графическая мастерская, возглавлявшаяся Василием Васильевичем Матэ, была тем центром, в котором развивались новые идеи в области графического искусства, провозглашенные объединением "Мир искусства". И прежде всего — реабилитация гравюры как самостоятельного вида искусства, предоставление ей "права гражданства". Здесь оттачивали свое мастерство Е.Е.Лансере, К.А.Сомов, Л.С.Бакст, занимался офортом И.Е.Репин, сюда приходил В.А.Серов и многие другие. Отсюда вышли такие талантливые художники-графики, как А.П.Остроумова-Лебедева, В.Д.Фалилеев. Фигура Шиллинговского, как считал сам В.В.Матэ, называя его своим "последним детищем", замыкает замечательную плеяду учеников талантливого педагога.
В 1912 году Шиллинговский едет в Болгарию, где принимает участие в украшении собора Александра Невского росписями. Но главным итогом поездки стала сюита офортов "Родопские горы" — первая самостоятельная, не штудийная работа в гравюре. В манере наложения штриха, резких контрастах белого и черного, в тщательной проработке деталей уже намечаются пути к тому чуть жесткому, на первый взгляд сухому, глубоко индивидуальному стилю, который так узнаваем в последующих работах мастера. Вместе с тем эти листы — рождение темы горного пейзажа, столь любимой художником.
Летом 1913 года, возвращаясь с Балкан, художник посещает Бессарабию. Бесчисленные дорожные зарисовки воплощаются в новые офорты, литографии, живописные работы. Романтический пафос, восторженное отношение к родным местам отливаются в контрастные яркие картины, проникнутые могучей энергией природных сил. Шиллинговский чрезвычайно скрупулезен в передаче деталей. Он как бы прощупывает поверхность холмов, покрытых мозаикой возделанных участков земли ("Бессарабия. Земля", 1913, офорт). Изящную, подобную камню плоть приобретают в его офортах облака и пронзающие их по всем направлениям полосы солнечного света, кипят каменистые склоны, обнажая первоосновы, библейскую элементарность бытия ("Бессарабия. Гроза", 1913).
В двух больших конкурсных офортах 1914 года Шил — линговский предстает как виртуозный стилизатор. Ничего не заимствуя буквально у великих мастеров прошлого, он наполняет пространство гравюр их голосами. То это недосягаемо прекрасные бескрайние панорамы, напоминающие пейзажи немецкой школы ("Бегство в Египет"). То — могучая пластика выдвинутых на передний план фигур, как бы сошедших с композиций Мантеньи ("Лот с дочерьми").
Присущий художнику талант стилизатора, способного воссоздать дух времени, используя богатое художественное наследие отдаленных эпох, наиболее ярко проявился при оформлении "Одиссеи" Гомера (1934). Более пятидесяти гравюр украшают суперобложку, форзац, титульный лист, шмуцтитулы к каждой из песен поэмы, образуют стройную и ясную систему убранства книги. Опираясь на традиции чернолаковой росписи древнегреческой керамики, Шиллинговский создает лаконичные декоративные и в то же время содержательные композиции, в которых орнамент сочетается с плоскостной, почти знаковой (черные силуэты на белом фоне) трактовкой основных эпизодов сюжета. Каждый шмуцтитул представляет собой фрагмент стилизованного антаблемента, на котором помещена композиция из одной или нескольких фигур. Необычайно изящны более мелкие заставки к поэме, также сочетающие орнамент со стилизованным изображением.
Невозможно не упомянуть еще об одном жанре, в котором проявились наиболее интересные стороны художественного дарования мастера. Речь идет об архитектурном пейзаже. В 1923 году был издан альбом ксилографии Шиллинговского "Петербург. Руины и возрождение". Создавая образ города, сосредоточившего в себе лучшие творения русской архитектуры 18-19 веков, художник практически продолжает линию романтического пейзажного видения, разработанную в гравюрах предыдущего периода. Искалеченные архитектурные ансамбли, сваленные на площадях каменные блоки ("Зимний дворец и Адмиралтейство в 1921 году"), руины, напоминающие остатки античных городов ("Литовский замок и рынок в 1921 году"), захламленные набережные, меж каменных плит которых прорастает трава ("Дворцовая набережная в 1921 году"), и над всем этим величественное безмолвное небо — в восприятии художника обретают непреходящую ценность. В самой фиксации ужасов разрушения и помимо ее — в пространственном решении этих композиций звучит восторженная романтическая нотка, надежда и вера в то, что время бессильно разрушить существующее, как не властно оно над пустынными пейзажами Бессарабии.
К теме разрушенного города Шиллинговский вновь обратится в конце жизни, преждевременно оборвавшейся в блокадном Ленинграде. В 1941-42 годах он работает над циклом "Осажденный город". Здесь уже нет места вдохновенному, полному надежд на возрождение, любованию руинами. Об этом свидетельствует язык этих гравюр, ставший по-плакатному лапидарным. Художник сознательно сводит изображение к давящему сочетанию черных и белых пятен, превращает штрих в грубые крутящиеся линии.
В 1920-30-е годы П. А. Шиллинговский много ездил по стране, подолгу жил в Армении, запечатлев в многочисленных листах приметы обновления, трудовые будни республики и в качестве великолепного фона — творения древней архитектуры (альбом литографий "Новая Армения", 1928).
Несомненный вклад в развитие советской графики внес П.А.Шиллинговский и в качестве педагога, возглавив созданную им Графическую мастерскую при обновленной Академии художеств и став, таким образом, продолжателем дела В.В.Матэ.