Винкельман, Иоганн Иоахим (1717-1768)
"Когда я созерцаю прекрасную статую, я сам принимаю благородную осанку", — говорил Винкельман, быть может, наиболее полно выражая этими словами свое жизненное и эстетическое кредо. И именно подразумевая это свойство его характера, цельность и постоянное следование "по своему пути" несмотря на невзгоды и лишения, вплоть до трагического конца, Гете писал о "винкельмановской античной и классической природе". Винкельман был из числа тех, кто органично слил свое имя с эпохой, отметив печатью гения развитие археологии, научной реставрации памятников древности, истории искусства.
Вся жизнь Винкельмана, как и любимых им героев прошлого, может служить возвышающим примером для потомков. Он признавался, что с юности его страстью являлась "любовь к наукам и искусству". Казалось, все препятствовало осуществлению его замыслов, удивительно и то, что они проснулись в бедном и застенчивом юноше. Его преследовала нужда с детства; отец, бывший башмачником в провинциальном Штендале, мог мало ему помочь; только своим упорством и трудом, вставая в четыре часа утра, давая уроки, совмещая учебу со службой в библиотеках гимназий и частных домов, Винкельман получил прекрасное образование. Вряд ли есть смысл проследить "шаг за шагом" этапы его обучения, так как нет точных дат, да он, собственно, никогда и не кончал учиться.
Затхлая среда Германии, только что пережившей ужасы Тридцатилетней войны, в которой погибло около десяти миллионов человек, феодальная раздробленность, ограниченность немецкого бюргерства, упадок наук не меньше, чем бедность, должны были помешать рождению этого свободолюбивого и просвещенного духа. И все же Винкельман, скитаясь по учебным заведениям Берлина, Галле и Иены, не только стал первоклассным знатоком греческой и латинской литературы, — которая тогда еще изучалась, прямо скажем, "по-школьному", но узнал богословие, математику, естествознание. На его философские воззрения и представления об истории оказало влияние знакомство с платонизмом, взглядами Лейбница, Монтескье, Вольтера, английских просветителей и сенсуалистов. Окончательно художественные вкусы сформировались во время пребывания в качестве библиотекаря в доме графа Бюнау в Нётенице близ Дрездена. В столице Саксонии, этом городе барокко (достаточно вспомнить "кудрявый стиль" знаменитого Цвингера и многие церкви), Винкельман любил ходить в галерею, где особо выделял произведения Рафаэля и болонской школы. Ему помогли осознать собственные вкусы лекции Баумгартена, основателя науки "эстетика" и автора самого этого термина, и итальянские трактаты, особенно сочинения Джованни Пьетро Беллори, друга Пуссена. Именно антибарочные настроения и привели его в ряды основателей неоклассицизма 18 столетия. Будучи позже в Риме, Винкельман и там порицал стиль Вернини, а заодно и Микеланджело, за их патетику и драматизм, отстаивая концепцию "благородной простоты и спокойного величия", позаимствованную у Перикла. Лишь в следовании великим образцам "возвышенного" греческого стиля ему виделся верный путь в искусстве.
20 сентября 1755 года Винкельман въехал в Рим; мечта его сбылась, ведь он давно задумал это путешествие, несколько раз порывался его осуществить, однажды пешком дойдя до территории Франции. Чтобы осуществить задуманное, он перешел из протестантской веры в католическую — поступок, не имевший значения для его "души", так как он не был набожным, но по меркам тех времен крайне необычный, если не сказать сильнее. Потом подобное обращение в "иную" веру станет более принятым, чему примером может явиться группа немецких романтиков-назарейцев.
В Риме у Винкельмана появилось много покровителей, прежде всего в среде просвещенных кардиналов; его слава знатока литературы заметно возросла. Близким ему оказался художник Антон Рафаэль Менгс, с которым он посещал музеи и частные собрания. Настроение Винкельмана резко улучшилось, он перестал быть аскетичным и одиноким, почувствовал себя "живым среди живых", его сердце "оттаяло" впервые пробудилась тяга к светским увеселениям. Но ученых занятий он не оставлял. Археологические открытия, раскопки Геркуланума и Помпеи давали богатый материал для размышлений. Уже в год приезда в Рим он издает в количестве пятидесяти экземпляров "Мысли по поводу подражания греческим произведениям в живописи и скульптуре" — манифест нового классицизма. Искусство подражает природе — аристотелевский тезис, имевший большой авторитет, был ему близок и понятен, но более важным казалось следование образцам древнего искусства.
Чтобы яснее представить, каким оно было, он предпринимает издание "Истории искусства древности". Появившееся в 1764 году, оно умножило славу Винкельмана, о нем заговорили во всех просвещенных странах; переводы книги вскоре были сделаны во Франции, Италии, Англии, России. Вин-кельман первый открыл "тайну" греческого искусства — искусства свободных людей (о рабстве тогда, как известно, забывали). Только.этим определялись великие художественные достоинства. В воображаемом царстве древнего мира Винкельман нашел то, что ему так скупо отмеривала современность.
Итак, "История искусства древности". В груде разрозненных сведений и памятников, большей частью римских копий, Винкельман нашел, пользуясь то интуицией, то логикой реконструкции, путеводную нить, связывающую все воедино. Принципы историзма, закладываемые просветительской идеологией, где большое значение имел эволюционный метод рассмотрения, учет общественного устройства, климата, рас, оказался плодотворным. Благодаря ему и возникла первая книга по истории искусства, которая являлась не сборником биографий мастеров, как то было у знаменитого Вазари, а смелой попыткой дать общую картину развития, установить периодизацию художественного процесса, начиная от архаической Греции и кончая Римом. В развитии древнего искусства ученому виделось пять, словно в древней трагедии актов, периодов: зарождения — до Фидия; классики и возвышенных образов — до Прак-сителя; изящества и красоты — до Лисиппа и Апеллеса; эклектики и подражания, когда уже нет столь славных имен, как раньше; и, наконец, упадок. Характерно, что Винкельман рассматривает такие сложные вопросы, как "сущность искусства", его "происхождение и причины различий между народами". Он много уделяет внимания не только сюжетам, как это было принято, но и самому языку пластики, материалам. Попутно ученый делает замечания о живописи, о стиле одеяний и т. п. Периодизация, данная в книге, может показаться несколько условной, но во многом она, конечно, скорректированная, сохраняется и до сих пор. Греческое искусство Винкельман характеризовал как идеальное и возвышенное, дающее единство в многообразии, изгоняющее обыденное и представляющее идеальные образы, где нет тревог и страданий. Понятно, что подобное понимание древности являлось однобоким, в истории не было динамики. Кроме того, Винкельман с большим упоением описывал "Лаокоона" и "Бельведерский торс" — памятники наиболее "барочные", если так можно сказать, в искусстве Греции, явно противоречащие формуле "благородной простоты и спокойного величия".
Винкельман занимал много почетных постов в Риме: главного антиквария Ватикана и "президента древностей". Однако на сердце его вновь беспокойно, что видно по письмам к друзьям. Зависимость от влиятельных особ тяготила. Он решает на время покинуть "город великих теней" и предпринимает сентиментальное путешествие на родину. В1768 году через Вену он едет в Германию; по дороге ему вручают немало золотых почетных медалей, что предрешило печальный конец путешествия. Случайный попутчик, прознав про богатства, убивает Винкельмана в таверне Триеста на обратном пути в Рим 8 июня 1768 года. В церкви, где был похоронен Винкельман, установлен саркофаг с плачущим ангелом. Знаменитый историк искусства следующего столетия Якоб Буркхардт, проезжая через Триест, поклонился праху "того великого мужа, которому история искусств обязана своим существованием". Влияние эстетики Винкельмана затронуло Лессинга, Гете, Гердера, Канта, Шиллера, Фихте, Гегеля, вошло в плоть науки об искусстве. Его идеями оказались "заражены" такие художники, как Менгс, Ангелика Кауфман, Тишбейн, Торвальдсен, Канова, Давид — все крупные мастера европейского неоклассицизма.