Чима да Конельяно (Ок.1459-ок.1517)
Среди художников итальянского кватроченто, подготовивших необычайный расцвет венецианского искусства 16 столетия, скромное, но достойное место занимает Чима да Конельяно. Всегда требовательный к себе в художественной деятельности, он оставил большое число произведений высокого живописного качества, некоторые из них могут соперничать с работами его старшего современника — знаменитого Джован-ни Беллини.
Джованни Баттиста Чима да Конельяно родился около 1459 года в небольшом городке венецианской провинции Конельяно. Его отец занимался обработкой сукна, из-за чего сын и получил прозвище — Чима. Учился он сначала у местных художников, а затем у Альвизе Виварини, известного в то время живописца, произведения которого еще хранили в себе традиции позднеготического искусства. Под воздействием Антонелло да Мессина Виварини стремился их преодолеть, но это приводило только к появлению "ремесленной продукции, загубленной неумелым подражанием" (Р.Лонги).
Чима да Конельяно, так же как и многие другие венецианские живописцы, оказался в сфере влияния художественной системы Антонелло, но, в отличие от Виварини, ему удалось более органично и плодотворно воплотить новые живописные принципы. Значение Антонелло да Мессина для искусства Венеции общеизвестно. Во многом именно он раскрыл местным художникам возможности нидерландской техники чистого масла и тем самым дал толчок развитию прославленного венецианского колоризма. "Созерцательной безмятежностью созданного им мира — светлого, спокойного и безмолвного" Антонелло, синтезировавший в своем творчестве итальянскую и нидерландскую традиции, открыл "дорогу пантеистическому лиризму венецианской живописи позднего кватроченто" (В.Н.Гращенков). Мастер из Мессины стал также создателем торжественной и монументальной композиции типа "Sacra conversazione" (святое собеседование), получившей большое распространение в творчестве венецианских живописцев, в том числе и Чима да Конельяно.
В сложении художественного языка Чима важную роль сыграл и Джованни Беллини. Произведения Беллини конца 15 века, с их уравновешенно-спокойным построением, в котором ясная логика линейных соотношений сочеталась с мягкой моделировкой форм, а равномерно льющийся свет приводил к гармонии все цвета, помогли Чима освободиться от сухости рисунка и композиционной жесткости, присущих его ранним работам.
Типичным кватрочентистом предстает Чима да Конельяно в своем "Благовещении" (1495, Эрмитаж, Ленинград). Один из современников художника так писал об этом произведении, заказанном гильдией прядильщиков шелка: "В капелле, которая расположена по правую руку от большого алтаря, находится прекрасное "Благовещение", написанное превосходнейшим художником". Изображая евангельское событие — чудесное явление архангела Гавриила Марии, — Чима переносит действие в интерьер венецианского палаццо конца 15 века. Под узорчатым балдахином видна роскошная, декоративно украшенная кровать, перед которой, по католическому обычаю преклонив колени на маленькую скамеечку, изображена со священной книгой Мария. Окно, в котором виднеется пейзаж с архитектурными сооружениями, собором и далеким замком, разделено мраморной колонкой, нижнюю часть которой закрывает фигура спешащего с благой вестью Гавриила. Художник тщательно, следуя законам линейной перспективы, строит трехмерное пространство, стремясь довести его до оптической иллюзии. Разнообразные, старательно выписанные детали — закладка в книге, сворачивающийся в рулон лист бумаги, большая муха на ножке стола, пчела на листе с подписью художника — вводят в заблуждение глаз своей предметной реальностью. В этой страсти к деталям, с одной стороны, можно видеть преемственную связь с "готическим натурализмом", с ювелирным рисунком средневековых миниатюр. С другой стороны, именно в этих изобразительных подробностях реализуется собственно ренессансное стремление освоить мир, всмотреться в него с пристальным вниманием. Альберти в одном из своих трактатов писал: "То, что прежде всего доставляет наслаждение в истории (сюжетной композиции. — Г.П.) проистекает из обилия и разнообразия изображенных вещей... и, если кто-либо охватывает взглядом и долго всматривается во все эти вещи, то обилие у живописца вызывает большую признательность... Человек рожден... дабы познать истинное первоначало всех вещей, из которых рождается такое разнообразие, такое несходство, красота и множество живых существ, с их формами, размерами, покровами и окраской...". В этом стремлении к чувственному познанию мира, его красоты и богатства форм проявляется мирской, светский дух искусства кватроченто.
Важную роль в воплощении этого познаваемого мира и природы у Чима, как и других венецианцев, играл колорит. Краски "Благовещения" сейчас выглядят несколько потускневшими, но многие другие, лучше сохранившиеся работы Чима ("Мадонна дель Оранцио", нач. 1490-х; "Святое собеседование", 1495, обе — Галерея Академии, Венеция; "Оплакивание Христа", 1504, галерея Эстенс, Модена) с их мягким сияющим освещением, звучными цветами, приведенными к легкому золотистому тону, тонкая игра светотеневыми переходами свидетельствуют о его богатых колористических возможностях.
Чима да Конельяно — прежде всего мастер алтарных композиций (среди лучших — "Иоанн Креститель с четырьмя святыми" из церкви санта Мария дель Орто в Венеции, 1490-е; "Неверие Фомы", Галерея Академии, Венеция; "Святой Петр-мученик", 1504, Галерея Брера, Милан). В них Чима с большим мастерством связывает в одно целое фигуры или группы фигур, торжественно-праздничные архитектурные декорации и пейзажные фоны. Развертывающийся за свободно размещенными фигурами пейзаж часто имеет "портретный" характер. Так, в "Мадонне с апельсином" виднеется изображенный близко к "оригиналу" замок Сальваторе, расположенный вблизи Сусеганны. В "Снятии с креста" в небольшом городке среди холмов узнается характерный вид на Конельяно. Ландшафты с равнинами и мягкими холмами, по которым бегут к далеким замкам вьющиеся дорожки, с одинокими тянущимися вверх деревьями и прозрачно-голубым небом с легкими облаками часто становились его пейзажными мотивами.
"Жемчужина Адриатики" — Венеция, с многочисленными карнавалами, зрелищами и представлениями, также привлекала художника. В известном "Введении во храм" (1504, Картинная галерея, Дрезден) евангельский сюжет, как и для многих венецианских мастеров, служит Чима для изображения праздничного города с пестрой группой людей среди окутанных светом зданий на фоне уходящего вдаль пейзажа. Легендарное событие прошлого переносится, по традиции 15 века, в поднятое до уровня возвышенного мифа настоящее. Современники художника предстают как свидетели и участники, утверждая тем самым значительность своего времени и собственного существования. В этой картине несколько наивная повествовательность с изображением отдельных бытовых мотивов и сцен придает фрагментам композиции определенную автономность, характерную в целом именно для живописи кватроченто.
В последний период творчества, сохраняя в целом особенности своей живописной системы, Чима испытывал влияние Джорджоне и раннего Тициана ("Рождество", 1500-е, Санта Мария дель Кармине, Венеция; "Св.Джироламо", Национальная галерея, Вашингтон). Под их воздействием (особенно Джорджоне) художник стремился к большей цельности картинного мира, к ясности и обобщенности композиции, к передаче природы не как пейзажного фона, а как среды, обладающей эмоциональным содержанием. Однако все это, как и многое другое, суждено было воплотить уже мастерам Высокого Возрождения.
Как писал Р. Лонги, в произведениях Чима да Конельяно "постоянно ощущается необыкновенная чистота и возвышенность чувств, умиротворенность природы, внутренняя гармония, согласная с его человечностью, основанной на деревенской почве, но выраженной уже не столько по-деревенски". Все эти особенности созданных художником образов позволили ему выполнить предначертание судьбы — "украсить мир своими творениями" (Вазари).