Рянгина, Серафима Васильевна (1891-1955)
Серафима Рянгина более всего известна широкому зрителю своей картиной "Все выше!". В этом произведении отразились героика труда, романтический энтузиазм молодежи — тот комплекс черт эпохи тридцатых годов, который составляет ее внешнюю, бравурную сторону. "Все выше!" можно рассматривать как своего рода живописный аналог "Марша энтузиастов" или фильма "Светлый путь". Однако это далеко не единственное произведение Рянгиной. Художница активно работала начиная с 1920-х годов.
Одна из главных особенностей ее творчества — рано проявившаяся специфика художника-жанриста. Художница вспоминает, как еще в детстве она любила рисовать жизнь городского дома "в разрезе" — интерьеры комнат, в каждой из которых происходит свое действие. "Я долго находила наслаждение в этой игре — быстро разделять лист и погружаться в мир маленьких людей, живущих быстро и хлопотливо". Позже это детское увлечение изобразительным рассказом, изобразительным театром трансформировалось в одну из определяющих черт ее искусства.
Другая особенность заключена в характере трактовки формы. Школа, которую она прошла, — уроки в частной студии профессора Академии художеств Я. Ф. Ционглинского (с 1910 по 1912), учеба в Академии (1912-23) у Д. Н. Кардовского, известного своей "неоклассической" ориентацией, затем, уже в Москве многолетние упорные занятия в своего рода студии на Бауманской (Немецкой) улице, где работали Рянгина, ее муж художник С. Карпов и братья Яковлевы, Борис и Василий, — определила сугубо академический подход к форме и цвету. Творчество Рянгиной осталось незатронутым ни одним из течений искусства начала века. Поэтому естественно и логично ее вступление в АХРР — она была одним из самых первых (с 1922) и активных членов этого объединения, продолжавшего традиции передвижников.
Первые большие работы Рянгиной появились во второй половине 1920-х годов. Они посвящены новым социальным героям молодой страны Советов — людям труда. Художница рассказывает о пробудившемся стремлении к творчеству, знаниям ("Рабочий-изобретатель", 1929; "Красноармейская студия ИЗО", 1928; "В новую жизнь", 1930), об интересе к искусству ("В мастерской художника. Новый зритель", 1927). В этих работах мы находим традиционную для жанровой картины повествовательность всех деталей и аксессуаров. Рянгина часто использует высокую точку зрения, дающую неожиданные ракурсы и масштабы — это напоминает приемы кинематографа того времени.
Художники АХРР много ездили по стране в творческие командировки: на знаменитые стройки, в колхозы. В Средней Азии Рянгина пишет картины "Узбеки-горшечники" (1926) и "Прошлое (Паранджа)" (1926). Тема бесправной, угнетенной женщины Востока не раз затрагивалась советскими художниками в то время — вспомним блистательные, исполненные юмора акварельные вариации Тышлера "Слушали о чадре" и "Постановили снять чадру". Рянгина решает эту тему в ином ключе — она создает обобщенный образ, отказываясь от изображения столь любимых ею многочисленных деталей и аксессуаров. Известный скульптор В. И. Мухина сказала об этой картине: "Вы сумели необычайно простыми средствами... дать решение огромной жизненной правды. Я вижу здесь, как женщины Востока смотрели на яркое солнце сквозь черную сетку рабства. Вот это Вы замечательно передали... Вы сделали колоссально много для советской женщины только одной этой вещью. Может быть, массу заседаний, которые Вы провели на своем веку, перекроет эта картина".
Рянгина побывала на многих крупных стройках 1930-х годов — на Балтийском судостроительном заводе в Ленинграде, на Свирьстрое, в Нефтегорске, на Кузбассе, в Баку, где написала большое количество портретных этюдов. В связи с выставкой, посвященной железнодорожному транспорту, она предприняла поездку на Кавказ, на Сурамский перевал, где строилась электрическая железная дорога. Здесь и была написана картина "Все выше!". Художнице удалось создать романтизированный, обобщенный образ. Ее излюбленный прием — высоко взятая точка зрения, дающая сильные ракурсы — выглядел искусственным в интерьерных бытовых сценах, здесь же оправдан реальностью обстановки. С огромной высоты мачты в горах, по которой поднимаются монтеры, юноша и девушка, открывается вид освещенных солнцем гор и долины, где белеют домики, движется поезд. Композиция напоминает кинокадры тех лет. Даже образ девушки близок типажу Любови Орловой — признанному идеалу женской красоты того времени.
В рамках жанровой живописи Рянгина обращалась к множеству тем — Красная Армия и Великая Отечественная война ("Красноармейская студия ИЗО", 1928; "Подарки бойцам", 1942; "Воздушная тревога", 1942; "У эшелона", 1943; "Подруги", 1945), жизнь советской деревни и индустриализация ("Встреча в колхозе", 1949; "Строители новой деревни", 1950; "Доклад агронома", 1952). Многие картины, особенно послевоенного периода, посвящены ее друзьям — художникам и искусствоведам. Это портреты Р. С. Кауфмана (1940), О.Д.Яновской (1942), Н.М.Щекотова (1945), Б.Н.Яковлева (1955) и серия "жанровых" портретов, изображающих художников в интерьерах мастерских, в процессе творчества или за беседой с друзьями: "В мастерской скульптора (И.М.Чайков)", 1947; "Беседа (Б.Н.Яковлев, В.В.Крайнев, Н.Я.Белянин)", 1947; "В мастерской художника Ю.И.Пименова", 1955.
Поздние работы Рянгиной органично входят в общую картину советской живописи 1950-х годов, в которой главное — неторопливый, обстоятельный рассказ — то, к чему всегда тяготела художница.
Незадолго до смерти, в 1955 году, Серафиме Васильевне Рянгиной было присвоено звание заслуженного деятеля искусств РСФСР.