Манизер, Матвей Генрихович (1891-1966)
Матвей Манизер с детства знал, что станет художником. Его отец, Генрих Матвеевич, живописец и педагог, преподавал в Петербургском училище технического рисования барона Штиглица. Там же, у своего будущего мужа, училась мать художника. Но ее мальчик почти не помнил: она погибла во время пожара на корабле вместе с младшим из пятерых сыновей.
Как и подобало сыну художника, Матвей сначала рисовал дома. Потом в училище Штиглица он начал учиться лепке. Его наставником оказался Матвей Афанасьевич Чижов, некогда знаменитый скульптор-жанрист, участник первых передвижных выставок. В 1908 году Матвей Манизер оканчивает гимназию, но в Академию, о которой мечтал, из-за слабой подготовки не проходит. Поддавшись на уговоры отца, не склонного идеализировать профессию художника, он поступает на астрономический, а затем переходит на математический факультет Петербургского университета. Однако от занятий изобразительным искусством Манизер не отказывается; вечерами он рисует в студии ученика П.П.Чистякова — В.Е.Савинского и на протяжении двух лет лепит в классах школы Общества поощрения художеств.
В 1911 году Манизер, наконец, оказывается в стенах Академии. Заканчивая университетский курс, он одновременно занимается в натурном классе у профессора Гуго Романовича Залемана, автора фриза "Олимпийские игры" на фасаде открытого в 1912 году Музея изящных искусств. Здесь будущий художник овладевает техникой идеально завершенного, выверенного по натуре рисунка, которому методично обучал своих воспитанников академист-скульптор. Из класса Залемана Манизер попадает в мастерскую Владимира Александровича Беклемишева, известного жанриста и портретиста. Под его руководством, в рамках строгой академической программы, он лепит обнаженную натуру, делает рельефы на мифологические и библейские темы. Первые школьные работы Манизера — многофигурные, почти плоские рельефы с пейзажными фонами "Поход Ганнибала" (1912) и "Переход евреев через Красное море" (1913). Начинающий скульптор участвует в выставках и конкурсах. В 1913 году за проект памятника Минину и Пожарскому для Нижнего Новгорода он получает вторую премию, а в конкурсе на памятник Ушинскому обходит самых маститых скульпторов и удостаивается высшей награды. В 1916 году за рельеф "Гнев Ахиллеса" Манизеру присвоено звание художника. Его ожидает поездка за границу. Но жизнь в России круто меняется.
В годы войны и революции занятия скульптурой на время отходят на второй план. Манизер преподает в средней школе математику и рисунок, целый сезон играет в симфоническом оркестре в пригородном Павловске. Любовь к музыке, привитая отцом всем сыновьям, неожиданно, в 1919 году, приводит Матвея Генриховича в консерваторию, где он начинает заниматься по классу виолончели.
Постепенно художник возвращается к скульптуре. Сначала он пробует силы в жанре мемориальных досок. Его рельеф "Слава павшим борцам революции" (1919) с четко прорисованными фигурами крестьянина, рабочего и подростка, вписанными в круг, — первая попытка привнести новое содержание в традиционную классическую форму. Более энергично вылеплена обнаженная фигура для барельефа-эмблемы постоянной промышленной выставки в Москве (1920). В небольшом цементном рельефе, вмонтированном в стену Петровского пассажа, скульптор в привычных ему образах воплотил тему нового, освобожденного труда, к которой обращались почти все скульпторы тех лет.
С середины 1920-х годов начинается многолетняя деятельность Манизера как скульптора-монументалиста. Он участвует в реализации грандиозного ленинского плана монументальной пропаганды, делает проекты монументов Освобожденному труду и Октябрьской революции, памятников К.Марксу и Ф.Энгельсу, Н.Э.Бауману, Я.М.Свердлову, дипкурьеру Т.Нетте. Первым осуществленным проектом Манизера становится памятник В.В.Володарскому в Ленинграде (1925, бронза). Скульптор, воспитанный на прочно усвоенных академических канонах, стремится к лаконичной композиции, часто прибегает к использованию декоративного мотива драпировки, к выразительности позы и жеста. Его фигуры неизменно отличаются четкими, завершенными объемами, сглаженностью фактуры поверхности бронзы.
В такой стилистике решена наиболее значительная работа Манизера конца 1920-х годов — "Памятник жертвам 9 января 1905 года" (1931) на Преображенском кладбище в Обухове под Ленинградом на месте братской могилы погибших во время расстрела на Дворцовой площади. (По предложению авторов проекта, останки погибших были перенесены с болотистого участка кладбища и вмурованы в пьедестал.) Пафос и трагедию первой русской революции скульптор попытался передать в традиционной для скульптуры прошлого аллегорической форме. Читающаяся четким силуэтом гигантская 19-метровая бронзовая фигура полуобнаженного рабочего глубоко символична: зажатая в одной руке погребальная урна, поднятая вверх в призывном жесте — другая, лежащие под ногами молот и наковальня с разорванными кандалами — все используемые художником атрибуты должны донести идею мемориала до зрителя. Этой же задаче служил и помещенный в нише гранитного пьедестала рельеф, почти превратившийся в круглую скульптуру, подробно рассказывающий об изображенном эпизоде истории русского революционного движения.
Повествовательность, литературность, несколько наивная дидактичность были характерны для советской скульптуры 1930-х годов и для работ Манизера в частности. В это время художник идет в сторону все большей натуралистичности изображения, чрезмерной идеализации формы, "зализанности" фактуры материала. Это заметно в памятнике В. И. Чапаеву в Куйбышеве (1932), двухчастная композиция которого состоит из конной статуи легендарного комдива, помещенной на вершине ступенчатого пьедестала, и многофигурной группы бойцов. Усиливавшаяся тенденция к помпезности, склонность к гигантомании особенно проявились в памятнике Т. Г. Шевченко для Харькова (1935), на который пошло 400 тонн лабрадорита и 30 тонн бронзы. Огромная трехнатурная фигура поэта возвышалась на трехгранном пилоне, на постепенно восходящих уступах которого было размещено 16 фигур, каждая из которых олицетворяла один из эпизодов истории освободительного движения на Украине. Для фигур позировали специально откомандированные в Ленинград актеры Харьковского драматического театра, мастерски перевоплощавшиеся во время сеансов в образы своих персонажей. Вариациями найденного скульптором образа Тараса Шевченко можно считать и два других памятника: первый, для Киева, — установленный на месте бывшего памятника Николаю I, и второй, для Канева (оба — 1939), — вознесенный на девятиметровый пилон, поднявшийся на могиле поэта в парке над Днепром.
Особой темой в творчестве Манизера была Лениниана. Лишь однажды довелось художнику видеть В. И. Ленина, но изучение фотографий, воспоминаний, работ современников, писавших и лепивших Ильича с натуры, помогли ему внести свой особый вклад в разработку ленинской тематики, которой он посвятил почти сорок лет. Первая работа этого цикла — колоссальный профиль Ленина на фоне стилизованного знамени, помещенный на здании мельницы в Ленинграде (1925). Памятник В. И. Ленину в Петрозаводске (1933), выполненный из непривычных для скульптора гранитных блоков, тоже немного упрощен и схематизирован. Делая ленинские памятники для многих городов страны, скульптор пытается сочетать документальную точность, необходимую для статуи-портрета, с психологически обобщенным решением, присущим монументу. Это ему вполне удается в памятнике для Ульяновска (1940), по праву считающемся одним из лучших в монументальной Лениниане.
Творческий диапазон Манизера был необычайно широк. Признанный скульптор-монументалист, он в 1940-50-е годы создал памятники И. В. Мичурину, И. И. Павлову, И. Е. Репину, И. Н. Ульянову. Известны его работы в жанре монументальной скульптуры, в первую очередь это мемориал семьи Ульяновых на Волновом кладбище в Ленинграде, центром которого является скорбная фигура М. А. Ульяновой (1952). Манизер много работает в станковой скульптуре, главным образом в жанре портрета, участвует в оформлении Библиотеки им. В. И. Ленина, МГУ, Московского метрополитена. Его бронзовые фигуры украшают станции "Площадь Революции" и "Измайловская".
На протяжении всей жизни М.Г.Манизер вел педагогическую работу в вузах Москвы и Ленинграда. С 1947 года он был вице-президентом Академии художеств СССР. Заслуги скульптора в развитии советского изобразительного искусства высоко оценены: ему было присвоено звание народного художника СССР.