Антоновский, Борис Иванович (1891-1934)
"Паганини от карикатуры" — так назвал Антоновского художник И.И.Бродский, и это лестное и необычное прозвище прочно закрепилось за ним, отражая и область приложения творческих сил Антоновского, и искрометно-импровизационный характер его таланта. Карикатуры Антоновского на протяжении двух десятков лет во множестве появлялись в десятках журналов от "Нового Сатирикона" до "Крокодила", хотя самыми любимыми для художника были журналы "Смехач" и "Бегемот", в основании которых он деятельно участвовал, а также газета "Вечерний Ленинград". Антоновскому были присущи не только острый глаз, быстрый карандаш, но и умение оперативно откликаться на злободневные события и изрядное чувство юмора — то есть все то, без чего художник-карикатурист просто не может состояться. Его друг и коллега по редакции Н.Э.Радлов, который сам был не только карикатуристом, но и книжным графиком, живописцем, профессором-искусствоведом, читавшим курс в Академии художеств, писал об Антоновском: "Быть может, единственный из наших журнальных художников, он не помышляет о картине, не тоскует об этюдах с натуры и не грунтует по праздникам холстов, которыми "когда я буду свободен" он обогатил бы русскую школу живописи". Впрочем, сам Антоновский также преподавал в Академии художеств, но курс, который он там вел, был весьма специфичен и составлял органическое продолжение его журнальной работы. Это было преподавание на графическом факультете в 1928-29 учебном году курса журнально-газетного рисунка на газетно-журнальном отделении.
То, чему Антоновский учил студентов, он сам постигал в повседневной практической работе. Высшее образование он получил в Новороссийском университете, юридический факультет которого закончил в 1914 году. Быть присяжным поверенным Антоновский не захотел и с головой ушел в журнальную работу. Он начал ее еще юношей, сотрудничая в газетах Одессы, города, где родился и жил до 1916 года, покуда не переехал в Петроград.
В столице молодой художник начал работать в ведущих юмористических журналах, среди которых наиболее ярким и интересным был "Новый Сатирикон", возглавляемый Арк. Аверченко. Кроме "Сатирикона" Антоновский давал карикатуры и сатирические рисунки в "Журнал журналов", "Аргус", "Бич" и др. В тот период русская журнальная графика отличалась высоким профессиональным уровнем. В периодике работали такие значительные мастера, как Ре-ми (Н.Ремизов), А.Радаков, Н.Радлов и др. Контакты с ними, а также пристальное изучение лучших зарубежных иллюстрированных журналов, например, знаменитого немецкого "Симплициссимуса" с рисунками О.Гульбрансона и В.Буша, много дали Антоновскому. Довольно быстро он выработал свой собственный стиль, основанный на нарочито заостренном штриховом рисунке и контурных филигранно-тонких линиях.
Как это было принято в предреволюционной журнальной графике, рисунки Антоновского первое время строились всецело на литературной основе сюжета. Эту особенность он сохранил и позже, в своем зрелом творчестве. Повествовательное начало сюжетов Антоновского требовало от него развернутых подписей или, в других случаях, изображения нескольких последовательных эпизодов, то есть создания многокадровой композиции. Иногда основную смысловую и юмористическую нагрузку несли подписи, а рисунки носили сопроводительный характер. После революции умеренный юмор и дозированное обличение "Нового Сатирикона" исчерпали себя. Из журнала ушел Маяковский, а часть сотрудников во главе с Аверченко продолжали прежнее зубоскальство, но уже по поводу новой власти. В 1918 году журнал был закрыт.
В последующие несколько лет Антоновский мало выступал в печати. С началом нэпа вновь стали открываться журналы, появилась новая благоприятная пища для сатирического огня — молодая советская бюрократия и нэпманы. Антоновский в 1922-23 годах работал в журнале "Красный ворон", а с 1924 по 1928 год — в сатирическом органе "Смехач". Кроме них, он регулярно давал рисунки в журналы "Бегемот", "Бузотер", "Крокодил", "Ревизор", "Пушка", "Резец" и др.; сотрудничал в детских журналах "Еж" и "Чиж".
В рисунках Антоновского преобладали основанные на действии, на последовательной смене фаз развития сюжеты. Однако он создавал и внешне бессобытийные карикатуры, построенные на изображении психологических состояний и их динамике. Например, на одном парном рисунке художник изобразил разъяренного начальника, который грозно вопрошает вызванного для разноса подчиненного: "Это кто вас учил, что начальство надо критиковать еще решительней?" Подпись под другой картинкой содержит ответ: "Это Энгельс писал". "А-а-а", — отвечает начальник задумчиво-понимающе, и Антоновский фиксирует резкую смену выражения на начальственном лице — от некоторого испуга до значительной политической мины. Любопытно, что когда, спустя тридцать с лишним лет, избранные рисунки Антоновского были переизданы, Энгельс в подписи был заменен фамилией Петров с добавлением словоерса.
Антоновский не только высмеивал пережитки и недостатки, он заглядывал и в будущее. В 1924 году в журнале "Смехач" в специальном выпуске "СССР через 70 лет" он поместил серию рисунков под названием "Деловой день в 1994 году". Если собственно художественные, формально-стилистические качества этого журнального юмора выглядят сейчас довольно умеренными, то интересно обратить внимание на то, что футурологические предвидения юмориста во многом уже оправдались. Так, на службу у него граждане летят на приспособлениях, сильно напоминающих дельтапланы, на заседаниях все пользуются селекторной связью, младенцев выращивают в колбах и, как самоиронично заметил в конце художник, читатели по-прежнему спят над юмористическими журналами.
В середине 1920-х годов Антоновский придумал постоянного персонажа своих серий — самодовольного, ограниченного, вечно попадающего впросак обывателя Евлампия Надькина. В огромных ботинках (вспомним, что это было время Чарли Чаплина), в кепочке блином, с худосочными ручками-ножками и запятой вместо носа Надькин впервые появился в газете "Ленинские искры" в 1924 году, а потом стал одним из популярнейших сатирических героев советской газетно-журнальной периодики. В 1927 году была даже издана книжка И.К.Пруткова "Приключения Евлампия Надькина" по рисункам Антоновского, а в подражание Надькину возник его младший брат Кондратий Катькин, детище художника К.Рудакова. Многие свои работы Антоновский подписывал: Евл. Надькин. Стремясь к тому, чтобы сатирический персонаж не терял популярности в широких массах читателей юмористической прессы, Антоновский довольно часто рисовал сюжеты не столько остроумные, сколько могущие исторгнуть смех в народе. Например, в рассказе о попытках Надькина снять дачу художник последовательно изобразил неприемлемые из-за дороговизны дачи, на заборе которых висели объявления с указанием стоимости "700, 500, 400, 300" и т. д. Привлекла Надькина наконец будка, на которой красовались два нуля без палочки, там-то, если верить бодрым стишкам в подписи, Евлампий и собрался просидеть все лето.
Пик "Евлампиады" пришелся на двадцатые годы. В то время в стране издавалось около двухсот юмористических журналов. С началом тридцатых их число резко сократилось, исчезли нэпманы, кулаки, "жить стало лучше, стало веселей" и без журнального юмора, критиковать стало практически некого. С внутренними врагами стали бороться иными методами, но, впрочем, оставался еще враг внешний. К обличению капиталистов-империалистов вслед за ведущими бойцами советской сатиры Бор. Ефимовым и Кукрыниксами перешел и Антоновский.
В 1930-31 годах Антоновский попробовал свои силы в мультипликации. Приход туда был естественным и органичным — многокадровые комиксы его журнальных сюжетов, дополненные промежуточной фазовкой, оживали практически без изменений на экране. Его ожившие карикатуры не обогатили специфики мультипликационного языка, но их сатирический пафос, направленный против сил международной реакции, обладал большим воздействием на привыкших к журнальным маскам зрителей. Фильм "Смотри в корень" (или "Крестовый поход") высмеивал обращение папы римского с призывом пойти походом на воинствующих безбожников в СССР. Другой фильм, "Они и мы", был построен на противопоставлениях — достижения СССР в мирном строительстве и военная истерия капиталистического окружения. В чисто техническом отношении эти работы были сделаны весьма профессионально, специфике мультипликации рисунок Антоновского вполне соответствовал.