Бакст, Лев Самойлович (1866-1924)

Рубеж столетий, конец 19 — начало 20 века, время чрезвычайно сложное и противоречивое, в художественной жизни отмечен поисками нового большого стиля, способного воплотить желанную гармонию искусства и действительности. В стремлении к объединению искусств, синтезу их, художник становился универсальным мастером — никого не удивляло, если живописец выступал и как график, архитектор, декоратор и писатель по вопросам искусства. В России начало деятельности такого рода связано прежде всего с объединением "Мир искусства", одним из ярчайших представителей которого был Л.С.Бакст — разносторонний художник и прославленный декоратор.

Лев Самойлович Бакст (Розенберг) родился 10 мая 1866 года в Гродно, но детство его прошло в Петербурге, в среде, далекой от искусства и совершенно к нему безразличной, что было не редкостью для многих интеллигентных семей того времени. Склонность к рисованию не поощрялась родителями, и лишь авторитетное вмешательство известного скульптора Марка Антокольского сделало возможным художественное образование Бакста. Он стал вольнослушателем Академии художеств, но вскоре, разочаровавшись, покинул ее. Бакст уехал в Париж, где занимался в известных студиях Ж.Л.Жерома, Р.Жюльена, у финского художника А.Эдельфельта и где на него огромное впечатление произвели работы импрессионистов и французских романтиков — он был захвачен их мастерством и силой колоризма и даже предпринял поездку на Восток, повторив путь Делакруа.

Процесс становления Бакста как художника был сложным и затянувшимся; манера его, складываясь в течение долгого времени, претерпела множество изменений. Он пробовал свои силы в иллюстрации, бытовом жанре, совершенно отсутствующем в дальнейшем его творчестве, в портрете. По степенно преодолевалась робость и банальность первых работ, появилось уверенное владение рисунком и цветом. На годы учения пришлось и важное знакомство с Александром Бенуа и его друзьями — будущими членами общества "Мир искусства", которые в 1889 году создали кружок самообразования. Их объединяло общее увлечение театром, историей живописи, музыки, литературы, философии и недовольство ситуацией, сложившейся в культурной жизни России. Но прошло почти десятилетие, прежде чем члены дружеского кружка — А.Бенуа, К.Сомов, Л.Бакст, Е.Лансере, С.Дягилев — выступили единой творческой группой. Деятельность объединения и журнала "Мир искусства" отличалась необычайной многогранностью: пропаганда нового искусства, русского и зарубежного, знакомство с современной художественной жизнью, изучение памятников старины. Журнал стал также новым этапом в развитии критики и в изучении истории искусств в России. Бакст возглавил художественный отдел журнала: единство оформления, соотношение шрифта, полей, расположение рисунков, внимание к полиграфии, высокое качество репродукций — дело его рук. Бакстом была создана и марка журнала — "орел на вершине снеговой", символически выражающая программу общества — утверждение высокого предназначения, благородных принципов и серьезных задач искусства, приподнятого над повседневностью. В журнальной графике самого Бакста преобладали античные темы — в его виньетках часты изображения древних ваз, свисающих гирлянд, фавнов, сатиресс, развалин храмов. Эти контурные рисунки великолепны по техническому совершенству; они легки и изящны, словно кружевной узор, наброшенный на лист. Блестящая журнальная графика Бакста современниками ценилась очень высоко и порой заслоняла его живописные работы, постоянно появлявшиеся на выставках "Мира искусства". Большей частью это были портреты — одно из наиболее удачных изображений А.Н.Бенуа (1898, ГРМ); философа В.В.Розанова (1901, ГТГ), с которым художник был весьма близок; великолепный "Портрет С.П.Дягилева с няней" (1906, ГРМ) с контрастным сопоставлением двух возрастов и двух состояний, спокойствия и энергии. Бакст не стремился к глубокому психологическому портрету — его работы несколько поверхностны; удачно схваченное сходство, поза, жест создавали общий строй изображения. Особенно удавались парадные портреты, и за Бакстом закрепилась репутация признанного модного портретиста. В выставках "Мира искусства" Бакст участвовал не только как постоянный экспонент, но и как художник интерьера, добившись и в этой области немалого успеха.

Особое, очень важное место в деятельности любого из художников "Мира искусства" занимал театр. Игра, фантастика — черты, столь характерные для искусства рубежа веков, подводят к театру, где эти качества узаконены и необходимы, где стилизация (играющая значительную роль в творчестве мирискусников) и воссоздание забытых эпох обоснованы. Кажется, что именно в театре, соединяющем многие искусства, можно достичь единства, синтеза искусств. В представлении человека того времени все пронизано театральностью — жизнь, искусство, театр смыкаются в представлении о мире как вечной игре.

По всеобщему мнению, именно в театре Бакст наконец "нашел себя", здесь пригодились его вкус, образованность, тонкое знание стилей, однако возможность работать в театре предоставлялась нечасто. Баксту принадлежало оформление "античных" спектаклей в Александрийском театре — "Ипполита" Еврипида и "Эдипа в Колоне" Софокла. Ради воскрешения духа, сути античности художник не придерживался археологической достоверности, но позволил себе стилизованную плоскостность изображений; в качестве образца и идеала Бакст выбрал Крит с его древней культурой и утонченной цивилизацией. Организация пространства напоминала античный театр, а пластика актеров была подсказана рисунками костюмов.

Но ни Бакста, ни других художников "Мира искусства" не могли удовлетворить отдельные постановки, а главное, такое положение дел не устраивало неутомимого Дягилева, — потерпев поражение при попытке развернуть деятельность в казенных театрах, тот обратился к Европе. Начиная с 1906 года он организовал в Париже серию выставок и концертов русской живописи и русской музыки, а в 1909 году состоялся первый "Русский сезон", в программе которого значительное место занял балет. Мастерство участников, общий энтузиазм, а главное, ансамбль, неизвестная до сих пор слаженность всех компонентов спектакля — музыки, хореографии, живописи — сделали спектакли триумфальными. "Русские балеты" (так стали называться ставшие регулярными сезоны) явили собой целую эпоху — великолепный театральный эксперимент, для осуществления которого самые разные художники, захваченные созданием цельного зрелища, объединились в поисках нового языка.

Бакст был центральной фигурой среди живописцев первого периода дягилевской антрепризы; для публики "Русских балетов" он остался прежде всего художником восточной темы, ориентальных феерий. Многоцветная красочность увлекала зрителя, одурманивала его, подчиняла воле художника. "Во всем цвела, играла и пела единая буйная живописная стихия. Я помню знаменательный 1909 год и ошеломительное впечатление новизны, исходившее от всех спектаклей. Париж был подлинно пьян Бакстом", — вспоминал один из современников. Бакст был создателем живописного спектакля, в котором роль художника была едва ли не доминирующей, а единство спектакля — преимущественно оптическим. Наряду с восточной немалое место в театральном творчестве Бакста по-прежнему занимала и античная тема. Совместная работа с Вацлавом Нижинским над балетом К.Дебюсси "Послеполуденный отдых фавна" (1912) открыла путь к новому экспрессионистическому балету. В 1909-14 годах Бакст оформил двенадцать спектаклей "Русских балетов". Слава его достигла апогея: в 1914 году он удостоился ордена Почетного легиона. На родине же Бакст, несмотря на свою известность, оставался просто евреем, которому в силу закона о черте оседлости было предписано покинуть Петербург. "Это был позор для страны, которую я пытался изо всех моих сил прославить в целом мире", — с горечью говорил Бакст. Несмотря на то, что в результате всеобщих протестов это распоряжение было отменено, Бакст навсегда оставил Россию.

Нельзя не поразиться многообразию и разносторонности дарования Бакста — в его наследии живописные и графические произведения, проекты монументальных росписей, оформление интерьеров, эскизы одежды и, конечно, самое главное — его театрально-декорационные работы. Ему было свойственно тяготение к новейшим направлениям искусства, способность обновлять свой художественный язык, а во всей его деятельности ярко выражено стремление к прикладному, оформительскому искусству, почти дизайну. Художника никогда не покидали дар колориста, мастерство, владение техникой и свобода в выборе манеры, а его работы всегда выделялись прекрасным умением, вкусом и способностью собственной интерпретации темы.