Кауфман, Ангелика (1741-1807)
Ангелика Кауфман родилась в городе Куре в Швейцарии. Ее полное имя — Мария Анна Ангелика Катарина. Первым учителем Ангелики был ее отец. Разнообразные способности девочки (она рисовала, пела, играла на нескольких музыкальных инструментах) не сразу позволили ей выбрать жизненный путь. Вплоть до первой поездки в Италию она не знала, стать ли ей художницей или певицей. Ее ранние работы — пастельные портреты — производят впечатление неумелых и несамостоятельных. Но уже в 1754 году в Милане, куда она приехала с отцом, она сумела обратить на себя внимание публики как способная портретистка. А ведь ей в то время было только тринадцать лет. В собрании герцога Моденского юная художница видела пастели работы Розальбы Каррьеры, ставшие для нее образцами для копирования.
После смерти матери Ангелика возвратилась с отцом в Австрию, помогала ему в работе над росписями церкви в Шварценберге. В дальнейшем отец и дочь вынуждены были часто менять города и страны в поисках работы. Во время этих странствий Ангелика постоянно училась, копируя произведения великих мастеров прошлого. Это давало заработок и было для нее хорошей школой. В Милане, Парме, Болонье и Венеции вельможи охотно покупали сделанные ею копни для украшения своих дворцов. Вскоре исполнилась заветная мечта молодой художницы, она увидела Рим. Там она познакомилась с теоретиком классицизма Винкельманом и стала его верной ученицей и последовательницей. К красоте и звучности цвета, унаследованной от венецианцев (в манере которых работал ее отец), прибавилась строгость и простота классики. В Риме, куда Ангелика приехала в двадцать два года, у нее не было ни друзей, ни знакомых. Но вскоре благодаря Винкельману, который в то время был хранителем античных художественных сокровищ Рима, она стала своей среди римских живописцев. Знакомство с путешествующими иностранцами дало ей возможность заработка. К этому периоду относятся многие портреты, написанные уверенной рукой профессионального художника. Ангелика брала уроки архитектурной живописи и перспективы, мечтая стать историческим живописцем, что тогда считалось наиболее благородным занятием для художника. Все это время она продолжала делать копии, которые хорошо продавались. Мы знаем подробно, кого и когда она писала и сколько получила за тот или иной заказ, благодаря записям, которые она вела всю жизнь. Практичность и умение вести дела были ей свойственны с ранней молодости. Ангелика свободно владела многими европейскими языками, что помогало общению с иностранными заказчиками.
В 1765 году она переехала в один из главных европейских центров культуры — Венецию. Венецианские традиции во многом питали ее искусство, как и искусство ее отца — Йозефа Вильгельма Кауфмана. В 1741 году, когда она родилась, в Германии и Австрии уже работали венецианские живописцы — Риччи, Амигони, Пеллегрини.
Из Венеции одна знатная дама взяла молодую, но уже известную художницу с собой в Англию. Связи Ангелики Кауфман с британской колонией в Риме помогли ей сразу же получить заказы в Лондоне. Здесь сразу отметили ее "превосходный римский вкус", под которым подразумевались принципы классицизма. Уже через год после ее приезда одна из видных лондонских газет поместила восторженную статью об Ангелике Кауфман, называя ее сенсацией Лондона. Весь высший свет стремился у нее портретироваться. Самым влиятельным покровителем Ангелики в Англии стал Джошуа Рейнолдс, живописец и теоретик искусства, основатель и первый президент Академии художеств в Лондоне. Благодаря Рейнолдсу она стала одним из членов-основателей Академии и единственной женщиной в ней. Успех искусства Ангелики Кауфман в Англии (даже после ее отъезда в Италию) удивителен. Здесь она прожила пятнадцать лет, испытав и славу, и признание, и охлаждение публики к ее искусству. Здесь она написала ряд мифологических картин ("Венера и Эней", "Пенелопа с луком Одиссея", "Прощание Гектора с Андромахой") и композиций на литературные сюжеты (серия картин на темы "Сентиментального путешествия по Франции и Италии" Лоренса Стерна). Эти работы Ангелики Кауфман имели большое значение для развития английского искусства. Но происходил и обратный процесс, процесс влияния на ее искусство английского вкуса. Результатом этого влияния явились простота композиции и монохромность цвета. В Лондоне Ангелика пережила скандал, связанный с ее первым замужеством. В 1769 году она вышла замуж за авантюриста, выдававшего себя за шведского аристократа. Вскоре обман раскрылся, но Ангелика была связана с этим человеком по закону вплоть до его смерти в 1781 году. Состояние ее здоровья ухудшилось, и в 1781 году она вернулась в Италию. После пятнадцатилетнего отсутствия она приехала в Венецию знаменитой художницей. Она стала членом венецианской Академии художеств. Ее принимал в Академию тогдашний президент — Джованни Доменико Тьеполо. Но ни общественное признание, ни замужество (в 1782 году она стала женой венецианского живописца Антонио Цукки) не смогли удержать Ангелику в Венеции. Ее влечет Рим (в котором она прожила в общей сложности двадцать пять лет). Не последнюю роль в ее решении сыграло то обстоятельство, что в Риме жили богатые и именитые русские и польские семьи, ее будущие заказчики. В 1780-е годы Ангелика Кауфман стала самой популярной художницей в Риме. После того как она написала портреты русского престолонаследника Павла и его жены (путешествовавших инкогнито), каждая русская аристократическая семья считала своим долгом посетить мастерскую прославленной художницы. Дважды она писала портрет знаменитой красавицы графини Скавронской, племянницы Потемкина. В 1783 году в Италию прибыл еще один знатный русский — князь Юсупов. Для него Ангелика Кауфман писала картины на темы из Овидия.
Самые блестящие портреты были созданы ею в 1880-90-е годы ("Портрет Гете", "Семья Барятинских", "Леди Гамильтон в виде музы", "Автопортрет с аллегориями Музыки и Живописи"). В конце жизни она стала своего рода достопримечательностью Рима. Когда Ангелика Кауфман умерла, ей были устроены грандиозные похороны, в процессии торжественно несли две ее картины, написанные на религиозные сюжеты.
И все-таки она не смогла приспособиться к изменившимся вкусам публики. Новое искусство Ж. — Л.Давида, строгое и суровое, было ей чуждо. Чувство и грация, свойственные ее живописи, больше связывали ее с итальянскими академистами, чем с французскими классицистами. А художники следующего поколения (Констебл, например) ее искусство вообще отрицали, для них оно выглядело слишком старомодным. Появление на общественной сцене женщины-художницы было закономерным и знаменательным для века галантности и просвещения. Ангелика Кауфман не была в этом смысле исключением. Можно в этой связи упомянуть знаменитую Виже-Лебрен или Аделаиду Лабиль-Гийар. Жизнь этой женщины напоминает роман, написанный в стиле блестящего 18 столетия.