Гаварни, Поль (1804-1866)
Блистательный рисовальщик и литограф Ипполит-Гийом-Сюльпис Шевалье, родившийся в Париже в 1804 году, некогда превосходил популярностью своего гениального коллегу Домье. Наделенный большой наблюдательностью и остротой восприятия, он с ранних лет тянулся к искусству, но небогатый отец пожелал обеспечить сына профессией более прибыльной и надежной, отдав его в учение к механику. Тем не менее юный Шевалье посещал по вечерам бесплатную рисовальную школу и вскоре почти самоучкой сумел овладеть техникой акварели и рисунка.
Сделавшись по достижении совершеннолетия помощником инженера при начальнике кадастра в департаменте Верхних Пиренеев в местечке Гаварни, он увлеченно рисует все окружающее — пейзажи, костюмы, народные типы. Подписывая свои пробы, как псевдонимом, названием полюбившейся горной деревушки, он возымел смелость рассылать их в столичные иллюстрированные журналы. Некоторые из них были опубликованы между 1825 и 1828 годами, подтвердив появление во Франции нового интересного графика.
Возвратившись в 1828 году в Париж, Гаварни успешно осваивает новую для того времени технику литографии, благодаря своей простоте, дешевизне и мобильности ставшей излюбленным способом выражения для корифеев рисунка середины столетия — Домье, Гранвиля, Жиля, Доре. Эта техника положила начало журнальной и книжной графике в современном ее понимании.
Гаварни дебютирует рисунками костюмов на страницах журнала Эмиля Жирардена "Мода", одновременно щедро снабжая книгоиздателей иллюстрациями к популярным выпускам остросюжетных "романов-фельетонов" Эжена Сю и Дюма-отца. Материал для иллюстраций, а заодно и собственных оригинальных сюжетов художник черпал из непосредственных наблюдений Парижа и парижан, вникая до тонкостей в веселость и бедственность существования мелких буржуа, люмпенов и артистической богемы — обитателей мансард и подвалов, жизнь которых он сам разделял. Подхваченный на лету острый уличный диалог, крылатое словцо закрепляли мотивы художника в броских надписях под картинками, где неприглядности быта были облагорожены певучим изяществом линий, а житейские печали нейтрализованы несгибаемым оптимизмом парижского юмора.
В 1833 году Гаварни изложил свои взгляды на искусство в письменном рассуждении "О различных способах видеть и мыслить", а в 1834 году затеял собственное периодическое издание — "Журнал для светских людей", однако журнал просуществовал только семь месяцев и вконец разорил художника. В качестве несостоятельного должника он угодил в тюрьму Клиши, но и там не утратил природной веселости и душевного равновесия, рисуя колоритных товарищей по несчастью. Результатом явилась графическая серия "Клиши", положившая начало другим изобразительным "сюитам" зрелого Гаварни.
Они публикуются в ряде популярных периодических изданий и чаще всего — в знаменитом юмористическом журнале "Шаривари", прославившемся также шедеврами Домье. Лирик по натуре, склонный скорее к юмору, нежели к сатире, Гаварни уступал собрату в остроте социальной критики и дерзости гротескных обобщений, но все же в десятилетие, предшествовавшее революции 1848 года, само разнообразие его народных типов и сюжетов имело несомненно прогрессивный, демократический смысл. Об этом свидетельствуют и названия популярнейших графических серий мастера: "Лоретки", "Кулисы", "Актрисы", "Парижские студенты" и другие. Сюита на темы парижского карнавала, невольно смешавшего воедино причуды всех сословий, привела неунывающего художника к более серьезным социальным обобщениям. Серии "Деньги", "Балованные дети" и "Ужасные родители", приоткрывающие кулисы быта крупной буржуазии, стали для Гаварни первой ступенью от лиричного юмора к сатире нравов.
Еще большему углублению взгляда художника на жизнь способствовало творчески плодотворное общение с крупнейшими писателями эпохи — Бальзаком, Гюго, братьями Гонкурами (впоследствии авторами первой монографии о Гаварни). В иллюстрациях к их произведениям Гаварни создал лучшие образцы "романтической виньетки", а вечная спешка рисования для периодики стимулировала новаторскую смелость его мастерства, — минуя стадию подготовительного наброска, художник наносил рисунок прямо на литографский камень, что придавало непосредственность его виртуозным авторским оттискам. Помимо журналов, изысканные по тону и ритму черно-белые "сюиты" Гаварни выходили отдельными тематическими тетрадями, которые впоследствии составили более пятнадцати томов.
Четырехлетнее с 1847 года пребывание в Англии вызвало в его творчестве неожиданный перелом. В изображаемых Гаварни мотивах — притоны, погребки, рабочие кварталы, обитатели городского "дна" — почти исчезает дотоле казавшаяся неуязвимой улыбка оптимизма, и чувство глубокой печали все больше заполняет лондонские и парижские публикации художника, а там и итоговую серию "Гаварни в Лондоне". Революция 1848 года как бы отодвинула в тень долго отсутствовавшего любимца парижан. Вторая республика, иронически прозванная "республикой марионеток", мало нуждалась в невеселой новизне его социальных откровений, равно как и воцарившийся в год его возвращения (1851), зло высмеянный Домье ловкач "Ратапуаль", он же император Наполеон III. Тем временем безобидный юмор Гаварни обретает совсем уже непоправимый привкус горечи в рисунках восемнадцати сюит на тему "Маски и лица" с красноречивыми названиями вроде "Инвалиды мод", "Старые лоретки" и становится беспросветным до цинизма в серии "Изречений Фомы Вирелока" — бродячего философа и насмешливого скептика. Затем Гаварни и вовсе бросает рисование и возвращается к инженерии, всецело уйдя в вопросы математики и даже воздухоплавания, вплоть до самой смерти в 1866 году. И все же, бодро шагнувший в искусство в период между двух революций 1830 и 1848 годов, породивший во французской графике свою малую "карандашную" революцию, Гаварни по праву вошел в историю как один из самых первых ее зачинателей — художников-публицистов с живейшим оперативным откликом на все текущие события. Это — в масштабах всей Франции, тогда как в масштабах города Парижа Гаварни поныне остается одним из самых чарующих поэтов неповторимого обаяния, самой атмосферы и духа французской столицы.