Редон, Одилон (1840-1916)

"Если когда-либо смертный был способен живописать идею, этот смертный был Родерик Эшер" — так писал о своем герое Эдгар По — писатель, у которого Редон находил много близкого себе. Стремление "живописать идею" было характерно для многих французских художников конца прошлого века, пришедших на смену импрессионизму и соприкасавшихся с литературным символизмом. К ним принадлежали Г.Моро, Пюви де Шаванн, П.Гоген и в первую очередь О.Редон. В отличие от Моро и Шаванна, в творчестве которых было сильно рациональное начало, и от Гогена, чье искусство, при всей "мифологичности", питалось прежде всего впечатлениями от живой действительности, Редон был мечтателем "по преимуществу", воплощавшим в графике и живописи чисто духовные и фантасмагорические образы.

Одилон Редон родился в Бордо в мелкобуржуазной семье. С раннего детства, проведенного в основном в деревне к северу от Бордо, проявились его художественные наклонности, а также его мечтательность, замкнутость и меланхоличность.

Первым его учителем становится работавший в Бордо художник-романтик С.Горин. В начале 1860-х годов Редон посещает некоторое время мастерскую Жерома в Париже, но решающее влияние на его творческое формирование оказало знакомство с живописью Делакруа и Коро, изучение произведений Гойи и Леонардо да Винчи, а также общение с известным графиком Р. Бреденом, обучившим молодого художника технике офорта и литографии. Редону оказался созвучен весь образный строй гравюр Бредена с их причудливыми и полными мрачной философской символики образами и видением мира, как единого, заполненного живыми существами целого. Не менее важной для него оказалась дружба с ботаником А.Клаво, изучавшим связь растений и животных. Редон был захвачен зрелищем микрокосма, который открыл перед ним микроскоп; под влиянием Клаво он увлекается, подобно Эдгару По, идеей "чувствительности растений" и одушевленности всей природы.

Первые офорты, созданные художником в 1860-е годы, представляли собой виды романтической горной страны с таинственными всадниками и отличались еще сухостью и ученической скованностью. В 1870-е годы Редон много рисует и пишет с натуры, а в 1878 году совершает путешествие в Голландию, откуда возвращается уже зрелым мастером, погруженным в "таинственный мир теней, открытый Рембрандтом". С 1879 года на протяжении 20 лет он выполняет в "черной", по его выражению, манере один за другим рисунки углем, отдельные литографии и литографские серии, частично являющиеся иллюстрациями к литературным произведениям ("книга" вообще играла большую роль в поэтике Редона) — такие как "В мире мечты", "В честь Эдгара По", "Истоки", "Памяти Гойи", "Сны", "Гюставу Флоберу", "Искушение св. Антония", "Дом с привидениями", "Апокалипсис". О своих работах тех лет он писал: "Все мое искусство исходит только из светотени; многим оно обязано также эффектам абстрактной линии, имеющим глубокие источники и непосредственно воздействующим на душу". Свое пристрастие к гравюре и рисунку объяснял тем, что "черная краска... не радует глаз и не возбуждает чувства, но является средством для выражения духа больше, чем любой из цветов палитры или спектра". Листы Редона населяли персонажи, характерные для символистского искусства конца века: скелеты, демонические существа, падшие ангелы, прекрасные женщины, но прежде всего порождения фантазии самого художника — такие, например, как растения с головой или глазом человека или игрок, несущий на плечах огромную игральную кость. Несмотря на литературную основу, эти образы были проникнуты у Редона личностным чувством, являлись, по его словам, "посланниками бессознательного", были наполнены волнующей тайной и при всей фантасмагоричности казались подлинно живыми. В созданном художником сумеречном и призрачном мире различались сквозные мотивы. Например, мотив зарождения живых существ, вместе с которыми в мир приходят также зло, страдания и смерть, или мотив внешнего "демонического" зрения, воплощенного в образах раскрытого глаза и противостоящего ему внутреннего созерцания. В графике Редона конца века преобладали образы мирового зла (самым ярким его воплощением явился известный лист с изображением паука со злобно улыбающимся человеческим лицом), но рядом с ними мы видим светлые и строгие образы молодых женщин, детей и стариков, персонажи христианской, восточной и античной мифологии или навеянные музыкой Вагнера. Современного зрителя в этих работах пленяют не столько сюжеты, сколько непревзойденное умение улавливать и передавать с помощью тончайших линий, легких, как облако, сгущений тени и потоков лишенного источника света такие неуловимые вещи, как духовность и чистота, целомудрие детства, благородство и мудрость старости — а также нежность самого художника к своим героям. В конце 1880-х и в 1890-е годы в его графике почти исчезает литературная описательность. Среди произведений этого времени обобщенные и тонкие женские профили и рисунок углем "Пленный Пегас", где возникающий из мрака и вспышек света мятежный и грандиозный конь кажется олицетворением Поэзии (он родствен образам Делакруа из его росписей в церкви Сен-Сюльпис и напоминает также булгаковских коней, несущих Воланда и его свиту в финале "Мастера и Маргариты"). Уже в начале нового века Редон выполняет ряд графических портретов, в основном своих друзей, художников группы "Наби" — Боннара, Серюзье, Вюйара, Дени, — которые были едва ли не последними его "черно-белыми" произведениями. Отныне главным средством его выражения становится не светотень, а цвет. Он пишет пастелью и маслом, расписывает клеевой краской стены вилл и монастырей, декорирует ширмы и делает картоны для гобеленов. Его образы во многом продолжают прежние, но зло уступает в них место добру, колесница Аполлона не свергается в пропасть, сказочные крылатые кони устремляются к солнцу. Редон пишет погруженных в созерцание страдающего Христа или безмятежного Будду под деревом "бодхи"; мертвого Орфея, возвращающегося в природу, или рождающуюся из нее Венеру; Роже, который убивает дракона, спасая Анжелику, или поглощенного чтением монаха; создает полные поэзии живописные "посвящения" Гогену, с которым у него были особенно тесные творческие контакты. Но наиболее характерны для его живописи 1900-х и 1910-х годов портретные или более свободные изображения женщин среди цветов (по преимуществу профильные), а также многочисленные букеты в вазах. В последних с особой силой проявилась любовь Редона к растительному миру, его острое чувство цвета, а также присущая только ему способность придавать реальному мотиву ощущение ирреальности и мечты.

Как и графику, Редон насыщает свою живопись светом, заставляя гореть и светиться краски и порой уподобляя предметы россыпям сверкающих драгоценных камней или кристаллов. Он был продолжателем Делакруа не только в отношении образов, но и в цветовом строе картин, основанном по большей части на контрастах спектрально-чистых и насыщенных дополнительных тонов. В его стиле начала 20 века конкретность в трактовке формы была неотделима от абстрагированности. Изображение создавалось обобщенными пятнами цвета, во многом не зависящего от реальной окраски вещей, и тонкими, острыми линиями, причем предметы казались неопределенными, готовыми раствориться в окружающей среде, превратиться в микрочастицы, а нейтральный фон, сотканный из красочных оттенков, как бы рождал из своих глубин формы. Во всем этом Редон, оставаясь еще в целом в рамках стилистики "модерна", кажется прямым предшественником фовистов и М.Шагала.