Моне, Клод (1840-1926)
В пятидесятых годах прошлого века в витрине гаврского окантовщика стали появляться смешные карикатуры. Их делал юный Оскар Моне (впоследствии назвавший себя Клодом), для которого от этих дилетантских рисунков начинался путь к всепоглощающему художественному призванию. Первой его живописной "академией" стали скитания по побережью с пейзажистом Эженом Буденом, пробудившим у Моне интерес к пейзажу и методу работы на открытом воздухе.
Это вызвало неодобрение родных, которые, впрочем, не стали препятствовать стремлению молодого человека к искусству. Они соглашались видеть его художником — но только, конечно, художником "настоящим" — окончившим Школу изящных искусств, спокойно выросшим под крылом какого-нибудь "мэтра".
Попав в Париж, Моне и не думал поступать в Школу, но окунулся в самый водоворот столичной художественной жизни, что уже привело к конфликту и лишению материальной поддержки со стороны отца.
Он не "одумался" и после двух лет тяжелой военной службы в Алжире. Теперь его увлекло знакомство с Ионгкиндом, открывшим ему прелесть непосредственного натурного этюда. И хотя вслед за тем ему пришлось поучиться у рекомендованного родными живописца Тульмуша, а после — в известной мастерской Глейра, формирование его видения и манеры по-прежнему происходило не в студии, а в общении и в совместной работе на природе с близкими ему по духу живописцами. У Глейра он познакомился с О.Ренуаром, Ф.Базилем, А.Сислеем, которые вместе с ним стали "отвлекаться" от студийных занятий для пленэрной живописи. Художественная молодежь тех лет, вдохновленная примером Эдуарда Мане, искала свои собственные пути от сочиненного совершенства — к природе, от условности — к правде современной жизни, современного мироощущения.
После скандального "Завтрака на траве" Мане — Клод Моне стал писать свое программное произведение на тот же сюжет. Задуманная как многофигурная современная сцена на открытом воздухе, эта не дошедшая до нас композиция должна была воплотить в себе первый серьезный итог поисков художника.
Мы можем судить о "Завтраке на траве" Моне, неоконченном и брошенном в деревушке Шайи (где художник работал над ним) в счет уплаты за жилье, по его уменьшенному повторению, хранящемуся в ГМИИ им. А.С.Пушкина. На картине — несколько мужчин и нарядно одетых женщин, расположившихся для пикника кто стоя, кто сидя, кто полулежа под деревьями на опушке леса. Пейзаж выполнен в сочной темно-зеленой гамме с применением коричневого и черного, как бы в традициях барбизонской школы. Но только в отличие от картин барбизонцев здесь нет ни таинственных сгущений лесного сумрака, ни движения "влажной" живописной атмосферы, созданной нюансами тонального письма — все это как будто "вынуто", и мы не сразу даже осознаем, что это отсутствие живописной среды, это "ничего", которое мы видим, есть самый настоящий, прозаический, нормальный, совершенно прозрачный воздух, переданный здесь с реальной и несомненной убедительностью.
Этот эффект (предощущение которого накапливалось в работах Моне начиная с 1865 года) был силен и нов, а достигался он тем, что картина и написана была уже по-новому.
Для того чтобы воздух вошел в картину, мало было "выйти с этюдником на природу", что делали многие живописцы и до Моне, надо было полностью разучиться видеть предметы на воздухе по той системе, которая применялась при работе в мастерских, смотреть на них непредвзято доверившись собственному зрению. Вглядываясь в предметы на открытом солнечном свету, внимательно изучая его воздействие на цвет и форму, Моне "потерял" такие основополагающие принципы академической живописи, как рисунок и постепенность светотеневых переходов. Фигуры и пейзаж одинаково трактуются с помощью обобщенных цветовых пятен, цвет которых зависит от освещенности. Произведение напоминает "мозаику", складывающуюся в образы, преображенные солнечным светом и как будто "смазанные" подвижным воздухом, ощущение вибрации которого создает сама фактура картины, не гладкая, а состоящая из раздельно положенных пятен-мазков.
Этот метод был окончательно отработан Моне в последующие годы, когда он вместе с Ренуаром пишет этюды в "Лягушатнике". "Лягушатник", куда они начали ходить, "выбравшись" из традиционно барбизонского леса Фонтенбло, был в те времена очень популярным местом гуляния и развлечений парижан. Если барбизонцы по-романтически бросали город и людей, для того чтобы оказаться наедине с природой, то будущие импрессионисты стремились ощутить и запечатлеть жизнь — и именно современную жизнь — в ее целостности. Здесь Моне открыл для себя и сверкающую игру бликов на колышущейся водной поверхности, пронизанной цветными отражениями, и мелькание нарядной пестрой толпы — при этом фигуры уже перестают быть несколько "вписанными" в пейзаж (как в "Завтраке на траве"), но скорее растворяются в нем.
Эту работу прервали события 1870-71 годов, во время которых Моне эмигрировал в Лондон и побывал в Голландии. А по возвращении наступил едва ли не самый плодотворный период его творчества. В 1872-73 годах созданы такие известные работы Моне, как "Сирень на солнце", "Бульвар Капуцинок", "Поле маков", "Впечатление. Восход солнца" и другие. Некоторые из них появились на первой выставке "Анонимного общества живописцев, художников и граверов", организацией которого руководил Моне и где возглавляемые им бунтовщики получили от критики прозвище "импрессионистов".
Картины Моне этого периода поражают полнотой переживания настоящего: до нас как будто во всей яркости донесен давно пережитый день — светило и играло солнце в листве и на платьях женщин, бежала и суетилась городская толпа — глядя на нее, мы сами невольно включаемся в ритм того, уже давно ушедшего сегодня.
Это "сегодня" — ясный, никак не кончающийся летний день — живет в пейзажах с парусными лодками, которые Моне любил писать, поселившись в Аржантее. Сена, мосты, парусники стали на время его главной темой. Он сам выстроил себе лодку — плавучую мастерскую, работая в которой спускался до самого Руана, где его встречали входящие в устье реки морские суда, также запечатленные им в одном из этюдов.
Сложнее ощущение времени в серии видов вокзала Сен-Лазар (1877), где Моне как бы анализирует "настоящее", разлагая его на ряд отдельных моментов. С конца 1870-х годов в творчестве Моне уже возникают признаки новых тенденций, уводящих его от прежней цельной концепции картины-этюда.
В это время для Моне наступает период жизненных перемен. Он начался тяжкой болезнью его жены Камиллы. Родился второй ребенок, а семья по-прежнему жила в нужде. Вдали от друзей, в Ветее, в доме, снятом вместе с семейством разорившихся Гошеде, осенью 1879 года Моне пережил смерть жены. Алиса Гошеде взяла на себя попечение о нем и детях. Ей было суждено стать его второй женой. Вскоре материальное положение стало намного лучшим благодаря торговцу картинами Дюран-Рюэлю. Моне становится обеспеченным человеком и покупает собственный дом в Живерни, где в основном протекает поздний период его творчества.
Поздняя живопись Моне вбирает в себя веяния уже другого времени и иногда как бы предвозвещает новые направления в искусстве конца 19 — начала 20 века. Цвет и мазок у Моне в этот период дальше отходят от предметности: в мазке, прежде точно выражавшем освещение и цвет на пленэре, теперь появляется экспрессивная самоценность. Вместе с тем усиливаются декоративные тенденции, которые приведут его к форме картины-панно. Если в картине-этюде 1860-70-х годов сам мотив был предельно обыден и прост, то теперь Моне зачастую обращается к ассоциативно богатым сюжетам: это "героические" скалы или элегические шеренги тополей.
Моне увлекает работа сериями. Делая ряд композиций "Стогов", изображая Руанский собор в разное время дня или виды Лондона в разных тональностях, Моне не только по-импрессионистически "ловит" момент освещения, но создает своеобразные декоративные ансамбли, "развивающиеся" во времени, позволяющие "течь" поэтическим ассоциациям.
В поздние годы художник уделяет много внимания и сил разведению своего сада в Живерни. Специально подобранные и организованные в натуре живописные мотивы сада пришли на смену свойственному ему прежде импрессионистически "случайному" взгляду на окружающую природу. Прекрасный в своей ежедневной прозаичности естественный мир, населенный людьми, уступил несколько таинственному, молчаливому декоративному миру воды и растений. Темой самой знаменитой серии поздних панно Моне стали виды прудов с плавающими на поверхности "нимфеями" — кувшинками.