Гуань Даошэн (ок.1265-1319)
Источники называют разные годы рождения Гуань Даошэн — и 1262, и 1264, и 1265. Такого рода разночтения не так уж редки в истории китайской культуры, несмотря на педантическую любовь китайцев к составлению жизнеописаний знаменитых мужей. Скорее может вызвать удивление тот факт, что дата рождения Гуань Даошэн вообще фигурирует сразу в нескольких старых текстах, ибо знаменитым мужем она быть не могла, потому что была женщиной.
Если верно то, что в былое время женщины вообще реже попадали в анналы истории, то для традиционного Китая это справедливо в особой степени. Господствующая конфуцианская мораль жестко регламентировала весь порядок жизни каждого члена общества, включая его внутреннюю семейную жизнь. Женщине при этом отводилась роль верной и безропотной жены, хранительницы очага и семейных устоев. Общественной моралью поощрялись молчаливость, погруженность в хозяйственные хлопоты, беспрекословное подчинение родителям мужа и т. п. Мужчина же тогда соответствовал общепринятым нормам, когда посвящал все свое время службе на благо общества, а также возвышенным досугам с духовно близкими друзьями, с которыми он мог предаваться созерцанию природы, возлияниям, беседам о смысле жизни. Женщина, как правило, для этих занятий не подходила.
В результате такой направленности культуры тема любви не получила большого развития в китайской литературе, во всяком случае в той мере, как это было в соседней Японии, где практически вся классическая поэзия проходит под знаком красиво-томительной любви. В китайской же лирике преобладали пейзажные мотивы или тема мужской дружбы. Но если нежному чувству к женщине в китайской поэзии и живописи отведено крайне малое место, то самим женщинам, коль скоро природа наделяла их талантом, была законно отведена тема злосчастной доли и (или) верного ожидания отъехавшего вдаль супруга. Именно эта тема пронизывает творчество и Гуань Даошэн.
Несмотря на многообразие ее дарований — а она была не только художницей, но и талантливой поэтессой, а также славилась как каллиграф, вряд ли бы, пожалуй, Гуань удалось оставить след в истории китайского искусства, если б к тому же она не была женой знаменитого живописца Чжао Мэнфу, одного из так называемых "Четырех Великих эпохи Юань". Поэтому ее часто называли Гуань Фужэнь (Гуань — жена) или, как сказал поэт Ян Цзин-цзэн, упомянув ее в поэме о каллиграфах, "дама почтенная дома Гуаней".
Из не слишком значительного творческого наследия Гуань Даошэн наиболее интересной является живопись. В Музее искусства народов Востока в Москве хранится одно из немногих достоверно атрибутируемых ее живописных произведений. Это типическая "женская" картина, она написана женщиной о женщине и ее судьбе. Картина выполнена в форме горизонтального свитка. Рисунок и манера наложения красок вполне профессиональны и отличаются изысканной тонкостью и уверенностью. Свиток написан в 1311 году, когда художница была уже в зрелых годах и во всеоружии таланта и технического мастерства. На свитке изображена поэтесса Су Жолань со стихотворением-палиндромом. Слева от портрета (в конце, поскольку горизонтальные свитки рассматривались справа налево) имеется авторская надпись-пояснение в форме "послесловия" (ба). Такого рода иероглифические тексты являются непременной принадлежностью китайской классической картины, они обладают целой совокупностью функций — раскрывают тему изображения, дают ей поэтический зачин или сообщают резюме, свидетельствуют об обстоятельствах создания картины, несут отклики друзей и ценителей и т. д. В послесловии Гуань Даошэн сказано: "В год синьхай (1311) мой супруг поехал по служебным делам в Цанъу. Бездействуя в своем рабочем кабинете, я случайно достала палиндром, написанный Жолань. Прекрасные чувства, редкая проницательность. Читала, не ощущая утомления. Загоревшись желанием откликнуться на стихи, взяла шелк и написала этот палиндром. Тяньшуй. Гуань Даошэн написала" (пер. С. Н. Соколова-Ремизова).
Итак, в основе создания картины лежит типическая ситуация, нормативно предусмотренная кодексом супружеских отношений. Жене полагается сидеть дома, никуда не отлучаясь, а муж ее покинул по делам службы. Томясь в одиночестве, Гуань Даошэн наткнулась (а вероятнее всего, просто вспомнила его) на текст необычного стихотворения древней поэтессы, отстоявшей от нее на тысячу лет, Су Жолань. Традиционно считается, что эта дама впервые использовала форму палиндрома, то есть такого стихотворного текста, который может читаться не только в обычном порядке иероглифов, но также наоборот — с конца к началу и даже по кругу. Покинутая мужем, который уехал далеко и надолго, Су Жолань выткала текст палиндрома со словами любви на шелковом платке и послала супругу. Должно быть, и Гуань Даошэн, в одиночестве сидя, уподобила себя Су Жолань и воспользовалась ее образом и ее палиндромом для передачи собственных чувств.
Вернувшийся Чжао Мэнфу по достоинству оценил верность и талант супруги. Следом за послесловием Даошэн на свитке имеется его приписка: "Супруга моя по природе отличается исключительной проницательностью и тонкостию ума, ей нравится забавляться кистью и тушью. Этот свиток содержит текст стихотворного палиндрома Жолань. Он был исполнен от нечего делать на досуге в женских покоях, когда я был в отлучке в Цанъу. Рассматривая его, убеждаешься в изящной тонкости, мягкой прелести кисти. Хотя и уступает мастерству госпожи Вэй, но пошлой заурядности — ни на каплю. Шуйцзин даожэнь". Шуйцзин даожэнь — Даос из Хрустального дворца — псевдоним художника. В своей нежной заметке он избегает чрезмерности похвал, сравнивая Даошэн с дамой Вэй, жившей в конце 3 века, полулегендарной мастерицей искусства письма.
Но каллиграфическое мастерство самой Гуань Даошэн, хотя и не являлось чем-то необыкновенным, ценилось все же очень высоко. Спустя 200 с лишним лет в надписи на другой картине, специально написанной в пандан к свитку Гуань Даошэн, так говорится о ее живописи и каллиграфии: "Горизонтальный свиток с текстом палиндрома, исполненный госпожой Гуань... написан уставным стилем кистью изящной и женственной, округло-целостной и уверенно-крепкой. Без ее необычного интеллекта и сметливости, без ее искусности и прямо-таки божественного мастерства — разве можно было бы создать подобное произведение! Когда, развернув свиток, начинаешь вчитываться в написанные строки, то невольно почувствуешь в авторе идеал женской прелести и красоты. Мне приводилось рассматривать этот шедевр кисти и туши во дворце Тяньлайгэ, и всякий раз он вызывал во мне глубокое восхищение. Глядя на свиток, действительно проникаешься мыслью, что это безукоризненное в каждой детали, озаренное одухотворенностью, пленяющее взор произведение достойно красоты Жолань..." Эта надпись сделана на свитке художника 16 века Чоу Ина "Поэма о покинутой жене", сюжетно близком работе Гуань Даошэн. Он также находится в московском Музее искусства народов Востока.
Не только супруг, но и дети Гуань Даошэн были художниками. Неудивительно, что в характере ее живописи, особенно в трактовке фигур и складок одеяний, отразилась манера Чжао Мэнфу и сыновей Чжао Юна и Чжао И.
В общем, Гуань Даошэн была совершеннейшая верная супруга и добродетельная мать. Ее любовь к мужу и вполне религиозно-мистически ощущаемое чувство нерасторжимой с ним связи дошли до нас прекрасным поэтическим заклинанием, ныне впервые приводимым по-русски:
Возьми комки глины, сложи, разомни,
И сделай фигурки — твою и мою.
Сомни вновь их вместе, водой размочи,
Смешай хорошенько, затем разломи,
И снова слепи мой образ и твой.
Тогда во мне, глиняной, будет
Немножко тебя,
В тебе же — меня.