Виноградов, Сергей Арсеньевич (1869-1938)
Когда речь заходит о московских мастерах, составляющих ядро Союза русских художников, имя Сергея Арсеньевича Виноградова вспоминается не сразу — как раз в силу его типичности, невыделенности в "групповом портрете" "союзников". Он выглядит слишком "как все" — в пристрастии к лирически трактованному пейзажу и интерьеру, в умеренном импрессионизме, наложенном на прочную саврасовско-левитановскую основу, в оптимистическом ощущении мира, выразившемся в последовательной "солнечности" мотивов ("пейзажи его посвящены богу Яриле — солнцу водящему кистью художника", — писал критик С. Мамонтов), в мажорной звучности тонального колорита. Из этой общей для московских живописцев начала XX века стилистики Виноградов не выходил — с тех самых пор, как достиг творческой зрелости и закрепил свою художественную манеру в серии пейзажных видов.
Это произошло на рубеже веков, в 1900-х годах, и имело вид не столько резкого перелома (кардинальность скачков была органически чужда природе художника), сколько отчетливого сдвига в живописной системе. К этому времени Виноградов уже обладал сложившейся репутацией — как профессионал он сформировался рано. В Московском Училище живописи, ваяния и зодчества его учителями были В. Е. Маковский, И. М. Прянишников, В. Д. Поленов. На выставках в Училище и на Передвижных (член Товарищества с 1899 года) он представляет типичные для второй половины XIX века жанры — "Лошадиный барышник", "Починка барки", (1888), "Обед работников" (1890), "Нищие у церковной ограды" (1899) и столь же характерные для времени "типы" ("Поденщик", "Крестьянка", "Пастух"). В этих ранних вещах уже ищет себе дорогу развитое пейзажное начало: жанры тяготеют к бессобытийности, созерцательности ("Бабы", "В доме", "Выходят", "По жнивью").
Пейзажи этой поры, выполненные в общем "левитановском" направлении ("Город Курск", "Плоты на Оке около Каширы", "Деревня Мартьяново"), как бы постепенно "набирают" красочную силу — от серо-охристой гаммы художник переходит к открытому цвету, начинает работать широкой кистью. В 1900-х годах, после поездки на Север "на этюды" эта манера окончательно сформировалась и превратилась в индивидуальный стиль, оказавшийся близким живописным исканиям других художников-москвичей — А. Архипова, Л. Туржанского, В. Переплетчикова. Именно эти живописцы, недовольные ретроградной и нетерпимой обстановкой в Товариществе передвижных выставок, в начале века порывают с ним и организуют Союз русских художников на базе успешно прошедших в зимние сезоны 1901 — 1902 и 1902-1903 годов выставок 36-ти. Поначалу Союз представлял гибридное соединение далеких друг от друга по творческим устремлениям групп — петербургской, связанной с журналом "Мир искусства", и московской, в большинстве состоящей из бывших передвижников, сохранивших определенную связь с передвижнической традицией. После естественного разделения в 1910 году московская группа консолидировалась, и выставки Союза обрели свое характерное лицо. Главным жанром, на них представленным, стал пейзаж.
Пейзажное начало пронизывает все полотна Виноградова — в природу открыты его интерьеры, окна и двери старых усадеб (этот мотив популярен среди "союзников"), в пейзажном окружении существуют герои жанровых картин. Природа одухотворена человеческим присутствием, созвучна и соразмерна человеку. Темпераментная живопись, размашистая, избегающая частностей, передает эмоциональную приподнятость, с которой художник ощущает натуру. Уголки парков, цветники, усадебные сады и деревенские улицы одинаково освещены солнечными лучами, и под солнцем бликует и трепещет листва деревьев, ветки, дрожа, меняют цвет, бегут по дорожкам косые тени. Природа на холстах Виноградова пребывает в непрестанном движении, как бы обновляется на глазах у зрителя. Этот обостренный динамизм восприятия мира свойствен и другим живописцам Союза — С. Жуковскому, Л. Туржанскому, Н. Досекину. Все они шли от саврасовско-левитановской пейзажной традиции — в пристрастии к "мокрой" природе, трепетной, изменчивой, чреватой множеством живописных эффектов, в особенном внимании к переходным состояниям атмосферы (у Виноградова эта переходность выразилась даже в названии полотен — "Весна идет", "К осени"). На эту общую основу наложились и импрессионистические уроки: повышенная чуткость к вибрациям среды, сознательная этюдность зафиксированных "впечатлений", обилие света и воздуха в картинах — и специфическая камерность видения, предпочтение фрагмента целому, идущая, скорее, от практики модерна, с вниманием этого стиля к вопросам построения картинной формы. Колористическое дарование Виноградова развивалось внутри этой системы, избегая ее крайностей. Достаточно яркие и интенсивные цвета его палитры сведены на холстах к общему тону; природа предстает здесь как средоточие гармонии и источник радости.
По складу характера Виноградов был человеком, разделявшим групповые пристрастия своего круга, а по силе темперамента он выражал их с максимальным напором. Именно общественный темперамент делает его заметной и интересной фигурой не только в руководстве Союза русских художников, но и на общем, весьма пестром фоне сталкивающихся тенденций и лиц, который являла собой художественная жизнь России в начале XX века. Пожалуй, в его выступлениях и вкусах более, чем у кого-нибудь, отразилась некоторая творческая промежуточность искусства "союзников" — сочетание традиционности установок, верности демократическим идеалам эстетики, ставящей во главу угла понятия пользы и служения и потребности в обновлении арсенала творческих приемов. Известно, в частности, отрицательное отношение Виноградова к стилю модерн, представленному изысканным графизмом мирискусников, — но это не мешало ему экспонировать свои произведения на мирискуснических выставках. Столь же противоречиво отношение художника к другим проявлениям чуждого ему "нового искусства". Когда дирекция Нижегородской выставки 1896 года потребовала снятия со стен двух панно М. Врубеля, реакция Виноградова была положительной ("это мне нравится, право, это развенчание "гения" думаю — справедливо", — признавался он в одном из писем). Но в то же время он был авторитетным советчиком М. А. и И. А. Морозовых в составлении коллекций современного западного искусства. В частности, еще в 1901 году он покупал полотна Ван Гога, еще мало кому в России известного. Среди художников Виноградов пользовался репутацией тонкого знатока. Это в немалой мере способствовало тому, что в 1923 году он получил предложение возглавить выставочный комитет грандиозной экспозиции русского искусства, отправлявшейся в Нью-Йорк с целью познакомить Америку с достижениями изобразительного творчества России.
Огромная организационная работа, проведенная Виноградовым по поводу выставки, была прервана болезнью художника, которая застала его в Риге, и обстоятельства сложились так, что в этом городе он и провел оставшиеся годы жизни — писал пейзажи, в которых оживала стилистика Союза русских художников. Цельность таланта Виноградова заключалась в отсутствии эволюции, — пережив время своего расцвета, он остался верен раз найденной манере. Его негромкое искусство необходимым звеном вписывается в разнообразную картину русской живописи начала XX века.