Жерар, Франсуа (1770-1837)
Франсуа-Паскаль-Симон Жеpap родился в Риме. Его мать была итальянкой, а отец состоял интендантом французского посольства. Детские годы будущего художника прошли в Риме, откуда его родители вскоре переехали в Париж. В четырнадцать лет Франсуа начал заниматься скульптурой. Его учителем стал Огюстен Пажу, изящный, но неглубокий скульптор, чутко следивший за модой и славившийся своими эффектными, выполненными с богатой фантазией декоративными работами. Но увлечение скульптурой продлилось не более двух лет: в 1786 году Жерар поступает в мастерскую Ж. — Л. Давида, сразу же почувствовавшего несомненный талант юноши и предсказавшего ему блестящее будущее. И учитель оказался прав: удача сопровождала Жерара с первых же его шагов на художественном поприще, когда молодой художник получил заказ на исполнение иллюстраций к изданию сочинений Вергилия, Ж. Расина и Лафонтена, предпринятому семьей издателей Дидо.
Как живописец Жеpap заявил о себе во время Революции, выдвинувшись в число лучших художников того времени после получении первой премии на конкурсе Конвента за эскиз, изображающий заседание Национального Конвента 10 августа 1792 года, созванного для решении участи короля и выработки новой конституции. В следующем году Жерар помогает Давиду — своему бывшему учителю — в работе над не дошедшей до нас картиной "Лепелетье на смертном ложе" (1793), запечатлевшей убитого роялистами, накануне казни Людовика XVI, депутата Конвента Мишеля Лепелетье, друга и соратника Марата.
Жерар, пытавшийся во всем подражать своему учителю, выставляет в Салоне 1796 года свой вариант "Велизария". Он обращается к изображению личности, "достойной подражания", как и Давид, выбрав своим героем прославленного византийского полководца Велизария, доведенного императором Юстинианом до нищеты, но сохранившего величие духа. Но Жерару, как и большинству учеников Давида, не удается соединить классические образцы с новыми идеями, захватившими французское общество тех лет. Поэтому вполне закономерен переход художника от революционной тематики и строгости форм классицизма к мифологическим сценам в роде "Амура и Психеи". Эта картина, несмотря на еще слишком скульптурный, или, как тогда говорили, "этрусский" рисунок имела колоссальный успех у зрителей Салона 1798 года, привыкших к модным аллегориям Жироде и Прюдона. Его последующие работы в духе салонной античности ("Ахилл", 1818; "Дафнис и Хлоя", 1824), становятся все более манерными, но и они неизменно находит восторженных почитателей.
После прихода и власти Наполеона Жерар становится любимым художником императора. По его заказу в 1810 году он пишет "Битву при Аустерлице" — еще одно полотно, пополнившее несметное количество изображений знаменитых сражений, собранных в галерее Версаля. Но с таким же успехом Жерар работает и во времена Реставрации, он становится первым живописцем Людовика XVIII, от которого в 1819 году получает баронский титул. Художник продолжает писать исторические картины, которые теперь приобретают более монархическое содержание: "Коронация Карла X", "Смерть Карла X в Реми", "Въезд Генриха IV в Париж в 1694 году".
Но не своими "лжеантичностями и Аустерлицами", как писал В. Стасов, "а превосходными портретами Наполеона, Жозефины и их братьев и сестер, разных наполеоновских генералов, Марии-Луизы, госпожи Сталь, Гумбольта, красавицы Рекамье", долгие годы хранившимися в богатых гостиных и бывшими неизвестными широкой публике, остался в искусстве Франсуа Жерар. Уже первая работа художника в этом жанре — "Портрет девицы Броньяр", — выставленная в Салоне 1795 года, покорила парижан своим аристократизмом и благородством. В этом же году им создан нарядно-элегантный "Портрет художника Изабе с дочерью" (1795, Лувр). Ему быстро удалось отнять пальму первенства у популярнейшей портретистки того времени, прелестной и грациозной Элизабет Виже-Лебрен, находившейся в то время в России.
Франсуа Жерару принадлежит приоритет в области возрождения парадного портрета, линия которого была прервана Давидом, пытавшимся представить на полотне тип "человека-гражданина", свободного от атрибутов сословной принадлежности. Как прирожденный великосветский живописец Жерар вновь возвращает персонажам своих картин их чины и звания: у него они вновь становятся генералами и принцами, графами и баронами. И если во времена Республики подражали идеалам свободы и демократии древних греков, то в эпоху Империи художники ищут вдохновения в образах Древнего Рима. Бонапарт и его приближенные часто изображаются в духе римских императоров: в моду входит подражание римскому костюму, стиль "ампир" распространяется по всем странам Европы.
Любимый портретист Бонапарта и первый живописец Реставрации Жерар создал целую портретную галерею. Более чем триста его полотен запечатлели наиболее выдающихся личностей первой трети XIX века, как в области политики и военного дела, так и в сфере науки, литературы и искусства. Среди его моделей были и представители русской аристократии: им написаны "Портрет канцлера В. П. Кочубея" (Государственный Эрмитаж. Ленинград) и "Портрет М. В. Кочубей" (ГМИИ им. А. С. Пушкина).
Никто из его современников не умел столь изысканно льстить в портрете, особенно в женском. Знаменитая мадам Рекамье, недовольная портретом Давида, обратилась к Жерару. Он запечатлел красавицу Юлию полулежащей на кушетке подобно трагической музе. Этим портретом, предназначавшимся для принца Августа II Прусского, требовательная модель осталась довольна, но пожелала видеть законченным свой портрет работы Давида. Оскорбленный учитель, которому предпочли, пустъ и лучшего, его ученика, решительно отказался от дальнейшей работы, сказав, согласно легенде, "что художники бывают столь же упрямы, как и женщины".
Вкусам Жерара чужд аскетизм времени Республики, он вновь включает в фоны своих портретов архитектурные детали, часто варьирует мотив пышной колоннады, которая оказывается всего лишь архитектурной фантазией. В подражание миланской живописи XVI века и английским портретам XVIII века он часто представляет своих персонажей на фоне открытого окна, сквозь которое виден деревенский пейзаж или некая живописная местность. Его ранние портреты, в отличие от более поздних театрализованных, часто несут элемент жанровости.
"Первый живописец короля" всегда идет в ногу со временем. Он отдает дань и романтическому течению, вторгшемуся во французскую живопись, выставив в Салоне "Оссиана, вызывающего видения". А его напыщенно романтическая "Корина, импровизирующая на Мизенском мосту", изображающая мадам де Сталь в виде героини ее модного романа, выставленная в Салоне 1822 года вместе с "Анакреоновой гробницей" Ореста Кипренского, считалась современной критикой идеалом живописи того времени.
К Франсуа Жерару рано пришел успех: в 1811 году он профессор Школы изящных искусств, а в 1812 — член Института, награжденный орденом Почетного Легиона, и самый модный портретист Франции. Его столь ослепительная карьера омрачена печальным финалом — последние семь лет художник был разбит параличам и умер 11 января 1837 года. Этот художник, пользовавшийся при жизни необычайной популярностью и носивший титул "короля живописцев и живописца королей", сумел соединять в своих портретах классическую ясность форм с аристократическим изяществом. Многие считали за честь быть изображенными им; его слава вышла далеко за пределы Франции. И не случайно А. С. Пушкин в стихотворении "Любимец моды легкокрылой..." сравнивает прославленного русского живописца О. А. Кипренского с "британцем" и "французом", подразумевая под последним Франсуа Жерара.