Караччоло (Баттистелло), Джованни Батиста (1575-1637)
Бунтарский дух искусства Караваджо коснулся многих европейских живописцев и определил не один творческий путь. К числу виднейших последователей великого реформатора живописи принадлежит неаполитанский художник Джованни Баттиста Караччоло, прозванный Баттистелло. Заимствовав многие формально-стилевые приемы Караваджо, Баттистелло создал глубоко самобытное искусство. С Караваджо Баттистелло роднят демократизм образов, особая манера живописи — "тенебросо", суровый драматизм содержательно-образной канвы. На первом этапе его творческого пути перекличка с произведениями Караваджо еще слишком прямолинейна и очевидна — об этом говорят не только резкие контрасты света и тени, но и острота подачи материальной формы, моделировка ее округлости, так что зритель без труда может следить за всеми ее движениями, за ее активной жизнью в пространстве ("Освобождение Петра из темницы", "Давид", Национальная галерея, Солсбери). Но уже здесь эта активность смягчается, в эффекте ее воздействия на зрителя нет напористости, агрессивности, нет страстной энергии караваджистского толка. И вместе с тем драматизм не чужд ранним работам Караччоло.
Зрелый Караччоло разительно отличается от Караваджо его энергичных образов, подчеркнутая материальность которых почти агрессивно воздействует на зрителя. Живопись Караччоло воздействует не столько эмоциональной и пластической непосредственностью передачи натуры, сколько особым интеллектуализмом, строгостью и серьезностью выраженного в ней мироощущения. Многие образы Баттистелло, помещенные на темном, безмолвном фоне, воплощают одиночество, изолированность от живого разнообразия мира. Художественный строй его картин соответствует тому, что сообщают современники о самом мастере: поэт, друг ученых и писателей, Караччоло вместе с тем был очень одинок, почти не имел учеников и последователей.
О жизненном пути Караччоло дошло не так уж много сведений. Дата его рождения неизвестна, в настоящее время принято относить ее к середине 1570-х годов. Он был незаконнорожденным и непризнанным отпрыском знатного аристократического рода Караччоло. Первые уроки живописи он получил у неаполитанского маньериста Фабрицио Сантафеда. И в дальнейшем легкие, подчас едва различимые отголоски маньеризма улавливаются в его живописи, сказываясь в прихотливости линейно-пластического узора, которому подчиняются пятна света и тени. На творчество Баттистелло оказало влияние и суровое, сдержанное, но насыщенное внутренней энергией искусство испанского художника Хусепе де Риберы. Но еще ранее Караччоло познакомился с живописью Караваджо, жившего в Неаполе с конца 1606 по 1607 год, спасающегося от преследования за случайно совершенное им в Риме убийство. Уже ранние работы Баттистелло, такие как "Чудо святого Антония Падуанского", "Непорочное зачатие", "Освобождение св. Петра" (Монте делла Мизерикордия, Неаполь), написаны в караваджистской манере "тенебросо".
Существует предположение, что в середине 1610-х годов художник побывал в Риме и познакомился там с живописью Аннибале Карраччи. Однако влияние болонских академистов проявится в искусстве Караччоло несколько позже, главным образом в монументальной живописи и в поздних картинах. В 1617 году Баттистелло побывал во Флоренции, был принят герцогом Тосканским Козимо II, исполнил портрет его жены (не сохранился) и картину "Отдых на пути в Египет" (галерея Уффици, Флоренция). Возможно, в это же время им были созданы произведения "Не тронь меня" (Музей в Прато) и "Саломея" (галерея Уффици, Флоренция).
Известно, что в 1623 году совместно с Фабрицио Сантафеде Баттистелло участвовал в создании проекта росписи капеллы дель Тезоро в соборе Сан Дженнаро, но проект не был принят и заказ был передан известному классицисту Доминикино. Однако, очевидно, еще до этого художник получил заказ на роспись капеллы Сан Дженнаро в монастыре Сан Мартино, а также капеллы дель Ассунта в том же монастыре. Фресковые циклы Караччоло по своей стилистике отличаются от его станковых произведений. Манера "тенебросо" не подходила для декоративных росписей, оформляющих архитектурное пространство, и художник использовал здесь более высветленную палитру со звонкими красочными пятнами, с не свойственными его художественной концепции внешними декоративными эффектами. Особенно заметно это сказалось в цикле росписи капеллы Сан Дженнаро. Фрески капеллы дель Ассунта более сдержанны, строги, однако и в них присутствуют неожиданные для Караччоло декоративные мотивы.
Особенности искусства Караччоло в полной мере проявились в произведениях иного рода. При всей монументальности и масштабности формально-образного мышления, Караччоло был мастером станковой картины, рассчитанной на углубленное созерцание, погружение зрителя в живописную ткань произведения.
Зрелое искусство мастера, внешне следуя за приемом живописи Караваджо, извлекает из караваджизма новые неожиданные уроки. Нередко художник строит полуфигурные композиции, почти фрагментарные, без пространственного окружения, крайне лаконично характеризующие предметный мир ("Не тронь меня", "Христос и фарисей", — ГЭ, "Христос и самаритянка", галерея Брера, Милан, три версии "Косьмы и Дамиана" и другие работы). Однако, несмотря на кажущуюся фрагментарность, благодаря завершенности пластического образа картины Караччоло не производят впечатления произвольного выреза из бесконечного мира изменчивой действительности. Напротив, мир, изображенный мастером, — раз и навсегда данный, неизменяемый. Фигуры в таких произведениях заполняют почти все поле изображения, почти "вылезают" на зрителя и все-таки не производят впечатления плотной тяжеловесной материальности. Усиленные, почти гротескно-резкие контрасты света и тени парадоксальным образом дематериализуют форму — в большей степени оттого, что границы между светом и тенью даются четкой плоской линией, превращающейся почти в орнамент, отвлеченный арабеск.
Внутренний драматизм и эмоциональная насыщенность образов передаются ритмически выверенной композиционной структурой, которой подчиняются игра света и тени, безмолвный язык жестов, перекличка взглядов. Караччоло мастерски умел пользоваться красноречием жеста — иногда активного и драматичного, полного глубокого трагизма ("Не тронь меня"), порою исполненного укора и вопроса, обращенного одновременно и к конкретному персонажу, и к некоему внеличностному началу — судьбе ("Христос и фарисей", ГЭ; и особенно "Прощание Христа с Марией", музей Сан Мартино, Неаполь).
Одна из лучших картин Караччоло — "Омовение ног" (Музей Сан Мартино, Неаполь). Над фигурами нависло темное безмолвное пространство, давящее своей тяжестью и непроницаемостью. Под этим пространством в неглубоком барельефе расположились Христос и апостолы, смущенные, недоумевающие, вопрошающие. Картина исполнена строгой и эпической торжественности, в ней почти с математической точностью распределены световые удары, передавая ритм пустынного пространства строгими вертикалями архитектурных членений. Ярко выраженный драматизм сюжета соединен с величавой тишиной, которую не могут нарушить ни эмоциональные жесты персонажей, ни неожиданные удары горячих цветовых пятен в холодном свечении общего колористического строя. И вместе с тем нельзя сказать, что эта живопись нема — ей присуща музыкальность, основанная на тончайших ритмических соотношениях всех слагаемых пластического образа. Картина "Омовение ног", являясь кульминационной точкой развития искусства Караччоло, концентрирует в себе лучшие стороны его таланта: эпичность, серьезность, глубокую духовность, сдержанную, суровую, лишенную внешнего пафоса.